Опиум - [18]
Закрой глаза, без конца повторяла она себе, закроем глаза... Только не думать, только не видеть... ничего, никогда...
Темнота, пронизанная ледяными иглами мягкого света в объятиях туманных призраков была ужасно и невыносимо до тошноты удушающа.
Ей не хватало дыхания, еще снаружи растворяющегося в блеклых отблесках ядовитых фонарей сквозь закрытые глаза.
Мысли летели вперед не останавливаясь, сухими листьями уносимые ветром, смываемые каплями дождя.
А потом все вдруг разлеталось, забывалось...
"Я схожу постепенно с ума"--думала Оливия --"но когда я вернусь, все будет совсем по-другому... не так отчужденно-забвенно..."
И темнота душила, горько душила тлетворным дыханием юности и минуту назад свежей и такой дьявольски живой плоти...
Когда же она открыла глаза, все вдруг изменилось -- внезапно осень кончилась, темноту смыло и в образовавшейся стерильной пустоте невыносимо холодным показалось ей вдруг ее чувство боли внутри ее полусожженной слезами души, мучительно исколотой ледяными искрами света...
За окном шел снег...
x x x
-- Я слушаю.-- это был голос Альберта Стэйтона. Что ж, подумала Оливия, тем хуже для него.
-- Я хотела бы поговорить с лордом Стэйтоном, если вас это не затруднит.-- произнесла она голосом, который было бы трудно ему не узнать. Он узнал.
-- Как ему о вас сказать, пожалуйста? -- даже по телефону было слышно, как изменились его интонации.
-- Оливия Арнгейм.
-- Ах, это вы, мисс! -- он презрительно хмыкнул,-- странно, что я вас не узнал, воспоминания о вашем посещении до сих пор меня преследуют.
Оливия молчала.
-- Надеюсь,-- добавил он, воспользовавшись паузой,-- вы не желаете нанести нам визит?
-- Я хотела бы поговорить с лордом Стэйтоном.-- ответила Оливия и добавила нежно с ноткой бархатной ядовитости,-- если вас это не затруднит.
-- Одну минуту.
Она знала, что ее голос, даже по телефону, производит всегда должное впечатление. Тон Альберта это в очередной раз подтверждал, и эти его два слова открыли ей на многое глаза в нынешнем отношении к ней этого классического голубоглазого блондина с холодной кровью, и она внезапно поняла, о чем сейчас будет говорить с дядей.
-- Здравствуй, Оливия,-- услышала она минуту спустя в трубке голос лорда Стэйтона,-- Рад слышать твой голос. Как твои дела?
-- Спасибо большое, все в порядке,-- ответила она тоном человека, который только что осознал, что для него все кончено, жизнь пуста и все перспективы закрыты.
-- Оливия, ты действительно так думаешь?
-- Да.-- это было почти сквозь слезы,-- просто я хотела с вами поговорить...
-- О чем? Я могу что-нибудь для тебя сделать?
Она выдержала паузу, будто колеблясь, будто стараясь перебороть смущение.
-- Мистер Стэйтон, я, право, не знаю, прилично ли мне говорить об этом, но... Но вы -- единственный человек, с кем я могу откровенно говорить... Сэр, поймите меня правильно...
-- О чем это ты, Оливия?! -- мистер Стэйтон был больше удивлен, чем расстроен,-- ты можешь говорить обо всем, что тебя тревожит, и я и Николь, если это возможно, постараемся помочь тебе решить эти проблемы! О каком "не прилично" может идти речь! Ты должна в полной мере считать себя членом нашей семьи...
-- Большое спасибо, сэр...
Создавалось полное впечатление, что она произносит все это сквозь слезы, мешающие ей говорить.
-- Так что, Оливия,-- закончил мистер Стэйтон,-- приезжай к нам сегодня обедать -- не забудь, что Николь тебя давно уже приглашает -- а заодно у нас будет достаточно времени на разговоры...
-- Право, сэр...
-- Да-да. Тем более, что если ты хочешь, ты можешь остаться у нас на недельку-другую. Нельзя же тебе теперь на месяцы запираться в доме с такой давящей атмосферой...
Наступила пауза.
Оливия помнила еще и слова ее матери об общеизвестной тактичности мистера Стэйтона, хотя мысли, облекаемые им в, порой неудачную, форму, были большей частью альтруистичны и трогательно-благородны.
Паузу прервал мистер Стэйтон:
-- Прости, дорогая, ради бога, если я сказал что-то не то,-- произнес он,-- но я не хотел тебя обидеть...
-- Право, не стоит беспокоиться, сэр,-- отозвалась Оливия подавленно,-спасибо, я очень тронута вашей заботой. Я непременно воспользуюсь вашим приглашением.
-- Вот и прекрасно,-- его тон вновь приобрел свою обычную оптимистичную уверенность,-- В таком случае -- до вечера. Мы ждем тебя около четырех.
"Альберт Стэйтон? -- думала Оливия, стоя перед зеркалом в одном из своих самых элегантных платьев и прикидывая, что бы ей надеть этим вечером, чтобы произвести должное впечатление не только на мистера и миссис Стэйтон,-- Голубоглазый юноша с колючими и недалекими словами... Как знать, может быть его слишком правильные притязания и слишком трогательная язвительная холодность и излечат меня от этой детской любовной ностальгии?..."
Сейчас, когда ее душа была чиста от опия и абстиненция еще не давала о себе знать, ее мысли казались Оливии на редкость здравыми и лишенными всяческих предрассудков. Жизнь представлялась ей совокупностью побед и поражений, а счастье -- всего лишь отсутствием подростковых комплексов. В конце концов, знала она, главное -- чтобы Альберт вышел к ужину; остальное -- лишь дело техники.
Сэди работает воспитателем в детском приюте. Помогать обездоленным крохам — ее призвание, ведь она и сама сирота. Вместе со своим женихом красавица мечтает, что однажды у них будет свой дом. Нужно только накопить немного денег, чтобы они с Блэйном могли пожениться. Но когда Блэйн сообщает, что наконец их мечта сбылась и можно готовиться к свадьбе, Сэди приходит в растерянность. Ведь ей предстоит оставить работу в приюте! Может ли она покинуть бедных малышей? Девушка должна сделать выбор между личным счастьем — и чужими детьми…
Вислава, которую все зовут просто Вишня, изо всех сил старается оправдать надежды своего отца. Она учится в университете на перспективном факультете, отмечает все праздники с родителями и никогда их не обманывает. Но в восемнадцать лет так трудно найти собственную дорогу в жизни, особенно когда все вокруг считают современную молодежь поколением монстров.
Юная француженка Валентина выходит замуж за наследника меховой империи не по любви; она ищет утешения в объятиях любовника, не осознавая, насколько дорог ей муж. Она поймет это только после его смерти. Гордая и независимая, Валентина, пережив войну, трагедии, происшедшие с близкими, поймет, что нельзя быть счастливой, не даря счастья родным людям.
1745 год, Франция. Никто не знал о юной Жанне-Антуанетте Пуассон. Но весь мир знал великую и могущественную маркизу де Помпадур, хозяйку Версаля. Она – та самая, кто смогла завладеть сердцем и разумом самого Людовика XV. Приближенные короля искусно плетут сети интриг, желая ослабить власть маркизы. Множество красавиц мечтают оказаться в покоях монарха и уничтожить маркизу. Даже двоюродный брат пресловутых сестер де Майи-Нель вступает в игру… Однако самой сильной соперницей маркизы становится четырнадцатилетняя кокетка.
Прекрасная сказка о любви между девушкой и парнем, которые даже не знают друг друга.После автокатастрофы жизнь Эллы Родригес превратилась в ад: восемь месяцев в больнице, а мама… мамы больше нет. Только один человек может ее понять – Синдер, друг по переписке. Но Элла и не догадывается, что этот Синдер – на самом деле… Брайан Оливер, знаменитый голливудский актер! Брайана всегда обожали девчонки, а он обожал их. Теперь же его сердце принадлежит той, которую он никогда не видел, – Элле. Но ради главной роли в кино ему приходится отказаться от встречи с ней.
Айрис и Уилл счастливо женаты уже семь лет. Они любят друг друга, их брак близок к совершенству. Но однажды утром, когда Уилл отправляется в командировку во Флориду, счастливый и безмятежный мир Айрис рушится. Потерпел крушение «боинг», летевший совсем в другом направлении, в Сиэтл. Выживших нет. И по сообщению авиакомпании, Уилл – один из погибших пассажиров. Айрис потрясена известием, но отказывается верить, считает случившееся недоразумением. Однако телефон мужа молчит, а на месте авиакатастрофы находят его вещи и обручальное кольцо.