Оперативное вмешательство - [106]

Присутствуют:

Король Великобритании Эдуард VII (он же для друзей и близких Берти);

Премьер-министр Артур Бальфур;

Министр иностранных дел Генри Петти-Фицморис, пятый маркиз Лансдаун.

Всю минувшую неделю британский король, входя утром в свой рабочий кабинет, находил на столе конверт с посланием от своей дочери, в котором та излагала свои впечатления за прошедший день. Такой вот дневник в письмах.

На второй день Дима-Колдун научил Тори русскому языку (усовершенствованное заклинание, включающее грамоту в объеме седьмого класса средней школы) после чего та перестала быть среди местных аборигенов глухой дикаркой, которая все видит, но ничего не понимает. С этого момента все свое свободное время, оставшееся от медицинских процедур, сна и приема пищи в компании приближенных Артанского князя, она проводила в библиотеке, где премного сдружилась с Ольгой Васильевной. И не важно, что одна женщина – британская принцесса с такой голубой кровью, что клейма ставить негде, а другая – обыкновенный библиотекарь. Тори знала, что эту плоскость бытия в местном обществе принято игнорировать. Приехала в Рим – веди себя как римлянка.

Зато в другой плоскости они обе являются образованными женщинами без дурных привычек и порочащих обстоятельств. Но не всю информацию британская принцесса получала из книг и бесед с Ольгой Васильевной. 1989 год – это еще не вершина доступной части Основного Потока. Помимо занятий в библиотеке, Тори беседовала с людьми из первоначальной команды капитана Серегина, Митей-Профессором, Асей-Матильдой, мисс Анной, мисс Дафной мисс Луизой и Елизаветой Дмитриевной. Мэри, занятая выгребанием султанских сокровищ в мире Смуты, была для общения недоступна, а Кобра и сам местный владетель мистер Серегин откровенно пугали домашнюю девушку. Впрочем, когда Тори созрела для выслушивания откровений, Сергей Сергеевич сам пригласил ее на беседу в свой кабинет. И содержание этого разговора тоже было изложено на бумаге, которая отправилась к своему адресату.

Когда король Эдуард в своем Лондоне читал эти письма, то матерился как последний извозчик, и все больше укреплялся в мысли, что второе и самое главное предложение Артанского князя необходимо принимать как можно скорее, и брать управление Британской империи в собственные руки. И ведь дело даже не в возможном конфликте с этим могущественнейшим человеком. Даже если он, король, откажется от второй молодости и помрет в назначенный срок (чего очень не хочется), то прямого британско-артанского конфликта может и не случится. Пред лицом этого человека, облеченного силой невероятной мощи, отчаянно трусит не только он сам, но и парламентские политические пигмеи, не желающие навлекать на себя неудовольствие сего сурового господина.

Всему миру известна печальная судьба изъятого из обращения великокняжеского семейства Владимировичей. Еще месяц назад эти люди буквально дышали в спину правящей старшей ветви Романовых – и теперь их нет нигде и никак. Заговор с целью узурпации престола для всех причастных может закончиться только топором и плахой. И что хуже всего, в это дело оказались замешаны сотрудники британского посольства в Санкт-Петербурге, ибо кое-кому в Лондоне под шумок русско-японской войны захотелось посадить на русский престол послушного царя. И наихудшее: его, короля Эдуарда, никто и не подумал проинформировать о столь топорной интриге, что вообще не лезет ни в какие ворота.

Поэтому во время дежурного чаепития с премьер-министром, проходившего по средам, помимо Артура Бальфура, король пригласил еще министра иностранных дел Генри Петти-Фицмориса, пятого маркиза Лансдауна, и наедине (ибо в посиделках не участвовала даже королева) устроил двум этим господам хорошенькую головомойку.

– Джентльмены, – опираясь на трость, сходу сказал король этим двоим, – ваша политика в отношении России потерпела полный крах. Ваш боевой японский хомячок разгромлен и капитулировал, не желая доводить дело до переноса войны на собственную территорию. Ваш кандидат в русские цари сидит в артанском зиндане и не чирикает, а ведь вы даже и намеком не обмолвились своему королю, что собираетесь провернуть эдакую комбинацию. Единственным вашим разумным решением был отказ совать Британию в патентованную русско-артанскую мясорубку. Последствием такой авантюры была бы война с силой неодолимой мощи. Сначала разъяренный Артанский князь без малейших колебаний уничтожил бы нашу эскадру на китайской станции, а потом явился бы прямо сюда, в Лондон, разбираться, кто тут такой дерзкий, посмевший перечить Божьему Бичу.

– Но, сир! – вскричал было премьер Бальфур, но осекся под тяжелым взглядом британского монарха.

– Мы еще должны сказать Артанскому князю спасибо – за то, что ваша японская авантюра закончилась полным фиаско, – сквозь зубы сказал король. – В противном случае, лет через тридцать вскормленный вами японский зверь, заматерев и набрав мощь, неизбежно набросился бы уже на наши дальневосточные владения. В холодной Сибири теплолюбивые подданные микадо жить не могут и не хотят, а вот Южные моря манят их с неодолимой силой. Наше счастье в том, что мистер Серегин разделяет опасения по поводу набирающей мощь Германской империи, а иначе с Британией с самого начала разговаривали бы совершенно по-иному. Государство Гогенцоллернов сейчас похоже на кадку, переполненную выпирающей из нее квашней. Моему племяннику Уильяму тесно в нынешних границах Германской империи, и еще неизвестно, чего он жаждет больше – наших и французских колоний в жарких странах или русских просторов, лесов, полей и рек…