Операция «Яростный полдень» - [108]

После этих слов белорусский президент встрепенулся и приободрился.

– Хорошо, Владимир Владимирович, – сказал он, – говори, что надо сделать, я согласен на все…

– Во-первых, – сказал российский президент, – выходя отсюда, ты будешь улыбаться как Анкл Бенс. Российско-белорусская дружба нерушима и все, кто думает иначе, жестоко ошибаются. Во-вторых – на пресс-конференции ты заявишь, что получил все необходимые уверения с моей стороны в том, что происходящее на Украине ни в коем случае не ущемляет интересы многонационального украинского народа, а открывает ему путь к истинной демократии и законности, деолигархизации общества и прочим благам, которых он был лишен правящими им узурпаторами. Война объявлена только тем людям, что пришли к власти в результате переворота и установили на Украине жестокий националистический режим. В-третьих – ты оптом и в розницу признаешь независимость Южной Осетии и Абхазии, российскую принадлежность Крыма, Федеративную Республику Украина, а так же, как только это сделает Российская Федерация, Приднестровье. В-четвертых – сразу после того как на Украине завершится формирование федерации, необходимо будет собрать расширенный российско-белорусско-украинский саммит, целью которого будет прием Федеративной Украины в состав Союзного Государства.

– Так, значит, Владимир Владимирович, ты, не смотря ни на что, не собираешься включать Украину в состав России… областями или как-нибудь еще? – спросил белорусский президент.

– Итить тебя за ногу, Александр Григорьевич! – выругался Путин. – Ну разумеется, нет. Крым – это был особый случай, который сам кинулся к нам за спасением, и мы никак не могли его оттолкнуть. И твоя Белоруссия мне тоже не нужна. Взять я ее могу только в том случае, если в Минске случится свой майдан, и ты с ним не справишься. Я даже не против, если после тебя в Минске будет президентствовать твой сын. Но только помни, что тогда и ты, и он должны стоять на чисто российских позициях, без всякой многовекторности. Но чуть что не так – и все, пиши письма, привет Шишкину. Надеюсь, это тебе понятно?

– Ага, Владимир Владимирович, – кивнул Лукашенко, – понятно.

– Ну, тогда надевай свою улыбку и пошли, – сказал Путин, – наши с тобой акулы пера ждут.

9 апреля 2019 года. Обстановка на Украине, в России и во всем мире (вместо эпилога).

Ракетным обстрелом Киева и уничтожением окопавшихся в Киеве военных преступников операция «Яростный полдень» не закончилась, а только началась. Утром следующего дня эстафету по принуждению остатков киевского режима к капитуляции приняла на себя авиация, предметом забот которой стало окончательное подавление системы ПВО, обработка артиллерийских позиций украинской армии на Донбассе и уничтожение тех воинских частей, которые в настоящий момент находились в эшелонах и направлялись к линии соприкосновения с ополченцами. Именно там, в период со второго по пятое число, разгорелись самые ожесточенные бои. Ожили горячие точки под станицей Луганской, поселком Счастье, Светлодарская дуга, возобновилось кровавое рубилово за Донецкий аэропорт, бои под Волновахой и поселком Сартана.

Управление укровермахтом взял на себя счастливо избежавший уничтожения Арсен Аваков и погнал армейский батальонные тактические группы и националистические формирования (как раз переведенные в систему МВД) на штурм обороны ополченцев. Уже за первые же часы этих бестолковых, но от того не менее ожесточенных боев обозначились основные и вспомогательные направления ударов, которыми покойные к тому моменту украинские генералы собирались взломать фронт и выйти к Российской границе. Но только время для наступательных действий было выбрано не самое лучшее. В липкой грязи, которая была повсюду, стоило только сойти с асфальтированной дороги, даже танки сразу садились на брюхо. Поэтому ополченцы и подкрепившие их российские войска оборонялись, а «укропы», подстегиваемые заградотрядами националистов, лезли на их позиции как саранча и ложились в землю под усиливающимся артиллерийским и минометным огнем.

Зачастую украинские командиры гнали своих солдат прямо через собственные минные поля. Обычная «любезность» в укровермахте, когда во время ротаций и многочисленных передислокаций командиры убывающих частей забывают передать своим сменщикам карты минных полей. Во время так называемого «перемирия» подрывы на собственных минах были основной причиной украинских потерь, и после начала «наступления» такие случаи участились многократно. К тому же по мере того, как на территорию Донбасса подтягивались все новые и новые части российской армии, а дальнобойная артиллерия, РСЗО и налеты авиации подавляли украинские батареи, огневой перевес склонялся на сторону ополченцев и союзных им российских войск. Одновременно ракетными и авиационными ударами прямо у причалов было уничтожено то, что раньше считалось украинским флотом. «Гетьман Сагайдачный» затонул прямо у причала, а москитные катера и прочие шаланды и вовсе разнесло вдребезги. После подавления остатков ПВО российская авиация делала у береговой линии и даже в глубине украинской территории что хотела.