Операция «Венера» - [36]

— А какое отношение к этому имеет «Журнал космических полетов»? — спросил я с растущим волнением. Мне вдруг показалось, что здесь кроется разгадка саботажа Ренстеда, моего похищения, бесконечных задержек и проволочек с проектом «Венера». Не проделки ли это «консов»? Не решили ли они по своей глупости и неспособности логически мыслить, что космические полеты повредят их планам сохранения жизни на Земле, или еще что-нибудь в этом роде?

— Какое отношение? Да самое непосредственное. О полетах надо знать все.

Я продолжал прощупывать почву.

— Разумеется, для того чтобы помешать им?

— Наоборот! — возмущенно воскликнул Боуэн. — Подумай только, Гроуби, что значит для нас Венера, Целая нетронутая планета с богатствами, в которых так нуждается человечество, с плодородными почвами, запасами продовольствия, сырья. Пошевели-ка мозгами.

— А-а, — протянул я. Гордиев узел оставался неразвязанным.

Я пристроился в уголке с фотокопиями журнала «Биометрика» и время от времени обращался к Боуэну за разъяснениями, в которых совсем не нуждался: «Биометрика» была настольным журналом каждого работника рекламы. В нем сообщалось об изменениях в составе населения, его образовательном цензе, о росте смертности и ее причинах и о прочих вещах. Почти в каждом номере содержалось что-нибудь полезное для нас, работников рекламы, и что-нибудь такое, что неизменно приводило в негодование «консов». Нас всегда радовал прирост населения. Чем больше потребителей, тем больше товаров можно продать. Радовались мы и тогда, когда снижался уровень грамотности. Чем невежественнее население, тем легче всучить ему ненужный товар. Но эти фанатики «консы» думали иначе, и теперь мне приходилось притворяться, что я во всем с ними согласен.

Покончив с «Биометрикой», я принялся за «Журнал космических полетов». Новости были плохие, очень плохие. Чувствовалось, что население молчаливо и упорно протестует против трудностей, вызванных строительством ракеты для полета на Венеру; преобладали пораженческие настроения, когда речь заходила о колонизации Венеры, и высказывалось мнение, что колонистам будет нечем заняться, даже если на Венере и удастся создать колонию.

Проклятый Ренстед!

Но самая неприятная новость ожидала меня на обложке последнего номера, где я прочел подпись под фотографией: «Джек О'Ши с улыбкой принимает поздравления и поцелуй от прелестной подруги, после того как президент вручил ему Медаль почета». Прелестной подругой Джека оказалась ни больше, ни меньше, как моя жена Кэти.

Став членом ячейки «консов», я сразу же принялся за дело. Через три дня столовая глухо бурлила от скрытого недовольства. А через неделю массовый потребитель уже говорил:

— Какого дьявола я не родился сто лет назад?.. Черт побери, почему в этот барак напихали столько коек!.. Как бы мне хотелось работать на собственном клочке земли…

«Консы» ликовали. За неделю я сделал больше, чем они за год. Боуэн — он ведал кадрами — сказал:

— Нам нужна твоя голова, Гроуби. Мы не допустим, чтобы ты надрывался на работе черпальщика. Если на днях начальник Отдела перемещений спросит, знаешь ли ты химию питания, отвечай, что знаешь. Я сам пройду с тобой ускоренный курс и расскажу все необходимое. Мы уберем тебя подальше от солнца.

Это случилось через неделю, когда все вокруг уже говорили:

— Неплохо бы погулять в лесочке. Представляете, сколько раньше на Земле было деревьев!

Или:

— Провались он пропадом, этот суп из соленой воды!

А ведь прежде им и в голову не приходило, что их кормят супом, сваренным на морской воде.

Вскоре, как и предполагал Боуэн, начальник Отдела перемещений спросил меня:

— Гроуби, ты знаком с химией питания?

— Как странно, что вы меня об этом спросили. Я действительно немного изучал ее. Знаю серно-фосфорно-карбидно-кислородно-водородно-азотную формулу питания хлореллы, оптимальную температуру и все такое прочее.

Очевидно, это намного превосходило его собственные познания, поэтому он только крякнул и отошел от меня, немало удивленный.

Неделю спустя, когда из уст в уста передавался довольно скабрезный анекдот о фирме «Старзелиус», меня перевели на восьмичасовую работу в центральный пилон, где я стал следить за измерительными приборами и регулировал поступление питательной жидкости в чаны с хлореллой. Это была работа попроще и полегче. Все свободное время я проводил в подземелье под Малой Наседкой, пробираясь туда теперь почти без страха при помощи собственного гальтоновского свистка. Я переделал для «консов» их фантастически бездарную листовку Номер Один. Вот что получилось:

«Способны ли Вы преуспеть в жизни?

Только Вы сами можете ответить на следующие вопросы:

Являетесь ли Вы умным, дальновидным человеком — мужчиной или женщиной в возрасте от 14 до 50 лет?

Достаточно ли Вы инициативны и честолюбивы, чтобы выполнить по настоящему важную работу, которая Вас ждет?

Можно ли Вам безоговорочно доверить величайшую и самую обнадеживающую из тайн нашего времени?

Если Вы тут же не вскакиваете и не кричите: «Да!» — лучше не трудитесь читать дальше.

Если же Вы сразу ответите «да», то Вы, Ваши родные и друзья заслуживают того, чтобы…»