Операция «У Лукоморья…» - [60]

– Вас бы сюда! – простонал замордованный меч.– Вы б иначе запели.

– Сам виноват,– подал голос Чебурашка.– Папу слушаться надо!

После третьего удара кладенец начал слушаться.

– Иван,– взмолился он,– брось камень! Сам все сделаю, только расскажи, что это за катана такая и с чем ее едят?

– Давно бы так.– Илья с облегчением вытер пот со лба и начал довольно толково и грамотно объяснять мечу-кладенцу конструктивные особенности его японского собрата, для наглядности царапая тесаком эскиз на гранитной наковальне. Особое внимание он уделил рукоятке, объясняя принципы балансировки диковинного для этих мест оружия.

– Ладно,– пробормотал после недолгих раздумий покалеченный меч-кладенец,– грейте, что ли, попробуем перековаться. Только без твоих фокусов с камнем!

– Какой базар? – добродушно пожал плечами Илья.– Без камня, так без камня. Повторить! – кивнул он Саламандре на меч.

– Не мешало бы,– согласилась Саламандра, выразительно почесывая лапкой горлышко,– а то я что-то мерзнуть стала.

– Вымогатели,– буркнул Илья, но спорить не стал. Подтащил к наковальне нераспечатанное ведро, сорвал с него крышку и плеснул черпачок на приплясывающую от нетерпения ящерку. Саламандра вспыхнула ослепительно белым светом, но приплясывать почему-то перестала. Она по-пластунски подползла к мечу, свернулась клубочком на его сплющенном конце и заснула.

– Уф! Припекает,– заволновался меч.– Иван, а чего это она не бегает? Мы так не договаривались. Ежели она меня неравномерно прогреет, то я качество не гарантирую.

Илья потыкал кончиком тесака Саламандру. Ящерка, сраженная наповал «нектаром», даже не шелохнулась. Капитан безнадежно махнул рукой и отвалил камень, придавивший рукоятку.

– Если гора не идет к Магомету… – вздохнул он.

– То что? – продолжал волноваться меч.

– А то, что самому тебе придется побегать. Давай наезжай, пока она спит, и грейся.

Меч, бормоча что-то нелестное в адрес басурманов в русском обличье, извиваясь ужом, начал совершать наезд, складываясь потихоньку в гармошку. Через две-три минуты он накалился до состояния Саламандры, резко выпрямился и приобрел форму катаны.

– Ивана-сан. Куда нырять будем? Закаляса нада, однако. Халасо?

Илья, недолго думая, ткнул пальцем в ведро, стоящее рядом. Катана отвесила изящный полупоклон в лучших традициях Востока и покорно нырнула в указанную емкость, почти до краев наполненную ядреной самогонкой.

– Ну вы, блина, даесе… однако… – пробулькала она оттуда под шипение пара. Уровень жидкости в ведре стремительно падал.– Закалили… япона-мать…

С этими словами катана сложилась пополам. Рукоять мерно закачалась, свесившись через дужку ведра. Гена, внимательно наблюдавший за всеми этапами рождения боевого самурайского меча, осторожно потрогал пальцем свесившуюся рукоятку. Катана что-то пробормотала по-японски и затихла.

– Папа, а по-моему, он тупой.– Чебурашка стучал обломком дубового сука по катане.

– Да-а-а,– протянул Илья, почесывая затылок.– Это я промахнулся малость. Да кто ж знал, что они от нашей закалки тупеют.

Тут взгляд его упал на сундук, совсем недавно чуть не свалившийся им на головы.

– А цепочка-то золотая,– ахнул Чебурашка.

– Ты на цепочку не рассчитывай,– осадил его Гена,– на чем я мяукать буду?

– Ты? – удивился министр финансов.

– Мурзик,– торопливо поправился домовой.

– А сундук? – на всякий случай поинтересовался Чебурашка.

– Это… – безнадежно махнул рукой Гена.– Сколько раз открыть пытался. Пустой номер.

Илья, запустив руку в огромную замочную скважину, попытался вскрыть замок, но, сколько ни пыхтел,– толку ноль.

– Как околдовали,– посочувствовала Яга, не поднимая глаз от вязанья. Хмелеющий все больше капитан намека не понял и вновь полез в рюкзак. Взрывчатка кончилась. Рассердившись, Илья выхватил из ведра висящую плетью катану и хлестнул ею изо всей силы по сундуку. Крышка с треском раскололась пополам. Из сундука выпрыгнул заяц и бросился наутек. Головы радостно загомонили:

– Закуска бежит!

– Ату его!

– Чур, я первая!

И началась великая охота. Горыныч носился по поляне, как вырвавшийся на волю щенок, азартно стреляя огненными стрелами.

– А ну давай сюда его, голубчика!

– На жаркое после супчика!

Илья перекинул спящего воеводу через плечо и полез на дуб от греха подальше, не забыв затащить туда же и Чебурашку с Геной.

– Где-то я это уже слышал,– задумчиво пробормотал он.

Как ни петлял, как ни увертывался заяц, выстрел Центральной навскидку, без прицела, сразил косого наповал. Отчаянно заверещав, закуска покатилась кувырком, и… на земле осталась подпаленная шкурка, а в воздухе уже хлопала крыльями серая уточка.

– Ну вот,– расстроилась Центральная, обнюхивая шкурку,– тут и было-то на один зубок.

Правая и Левая, менее удачливые в стрельбе, злорадно захихикали.

– Тоже мне охотнички,– фыркнул Соловей-разбойник,– а мы в Муроме не так стреляем! – Щеки Соловья надулись, и над поляной пронесся оглушительный свист, от которого селезень взорвался как бомба, а все остальные, кто стоял, сидел или висел, попадали. Из эпицентра взрыва отделился маленький круглый предмет. Ослепительно сверкнув желтым светом в лучах заходящего солнца, предмет устремился вниз, постепенно наращивая скорость, в полном соответствии с законом всемирного тяготения. Прямо на выкатившегося из-под дуба капитана. Череп выдержал, Илья – нет. Затянувшаяся процедура снятия стресса когда-нибудь должна была о себе дать знать. Капитан отключился, не успев даже пощупать шишку на голове.