Операция «У Лукоморья…» - [6]

– Ты думаешь, это он?

– А то кто же?

– Махонький он какой-то.

– Да какой еще дурак акромя Ивана будет вот так напролом переть? Не, точно он.

Скатившись на дно оврага в третий раз, окончательно рассвирепевший Илья выхватил из мешка трофейную гранату и швырнул ее в неподатливый склон. Грохот взрыва смешался с испуганным писком белочек. Дерево опасно наклонилось и через секунду съехало вниз вместе с огромным пластом земли, окончательно рухнув уже рядом с Ильей. Две стремительные юркие тени прыгнули на спину капитана, пощекотав последнего острыми коготками, и метнулись прочь. Меланхолично почесав спину, Илья удобно пристроился в тенечке между мохнатыми лапами поверженной ели и спокойно заснул.

– Ну что, Парашка, он? – задыхаясь от быстрого бега, спросила первая белочка.

– Он, Малашка, он,– запаленно дыша, ответила вторая.– Но почему он такой махонький?! – отчаянно воскликнула она.

– Значит, укатали сивку крутые горки,– сердито оборвала подругу Малашка,– может, он там на энтой… как ее… диете три года сидел. Доложим все, как было, и пусть теперь у Василисы об ем головка болит. На то она у нас и Премудрая,– хихикнула почему-то первая белочка.

– Ничего, вот Ваня с Кощеем разберется, Василиса его откормит. А ты глянь, Малаш, махонький-то он махонький, а силенок едва ли не поболе стало. Ить одним камушком, во-о-о-т такусеньким, таку лесину своротил. Вот хозяйка радоваться-то будет…

– Ох и глупая ты у нас, Парашка. Лучше б он тама, в тридевятом царстве, ума поднакопил. Куды уж ему с энтим камешком супротив Кощея переть. Одна надежа – Василиса своими хитростями подсобит, а не то так и будем до конца жизни по веткам прыгать.

Белки влетели в лес, взметнулись на ближайшую сосну и понеслись на доклад, совершая головокружительные прыжки с ветки на ветку в сторону посада Василисы Премудрой.

– Это саботаж! – Кощей нервно дернул себя за полы черного сюртука, вперив гневный взор в зеркало.

– Да нет его в твоем царстве-государстве,– устало проворчало зеркало.– Вот, смотри, смотри… – На зеркальной поверхности замелькали картины северных границ Кощеева царства.– Видишь, войско твое верное в засаде сидит.

Почти на самой верхушке сосны, росшей в десяти шагах от тропинки, тесно прижавшись к смолистому стволу, сидел Соловей-разбойник. Правой рукой прикрывая от солнца выпученные от напряжения глаза, он старательно глядел вдаль. Лихо Одноглазое пристроился в кустах на противоположной стороне дороги, но маскировка его оставляла желать лучшего. Кусты вокруг него поникли, листья пожухли и один за другим падали на землю, избегая почему-то касаться самого виновника их преждевременной гибели.

– Не верю. Я неприятности за тыщу верст чую. Здесь Ивашка! Хоть убей – здесь!

– Ой, да была б моя воля, давно б убило! Зануда ты, а не Кощей…

– Опять дерзишь? Смотри, забуду о том, что ты такое уникальное. Как дам… А ну, быстро показывай мне Ивана…

– Опять снова-здорово… для особо одаренных повторяю еще раз: нет его в твоем царстве-государстве. Вот, смотри…

– Но это точно Иван? – Медведица сурово смотрела на качающихся на ветках белочек.

– Точно, точно… – запрыгали рыжие вертихвостки.

– Он ка-а-а-к кинет камешек, а дерево – хрясть! А мы вместе с ним – шлеп! Ой, страху было! – затараторила Парашка.

– Он, правда, росточком чуток поменьше стал,– видно, плохо в тридевятом царстве с харчами, но это точно он,– вторила ей Малашка.– А уж по матушке-то как соскучился сердешный, ну через слово ее вспоминает… только почему-то твою матушку,– удивленно сообщила она.

– Мою? – Медведица была удивлена не меньше.– Так он ее и не видел, почитай, ни разу. Странно… Да где ж его носит? Как был непутевым, так таким и остался.– Василиса в сердцах двинула лапой по пеньку, на котором сидела, и оказалась на земле (пенек был довольно трухлявый). Своей резиденцией Василиса Премудрая (Прекрасной ее в новом обличье язык назвать не повернулся бы) выбрала небольшой холм посреди дубравы, расположенный чуть южнее родной вотчины. Отсюда великолепно просматривался терем и все, что творилось за частоколом на посадском дворе.– Ой, девочки, что-то неспокойно у меня на душе. А ну как не поспеет Иван в терем до заката…

Ему снилась вода. Много воды. Он к ней полз, пытался поймать ее ртом, а она утекала, и губы тыркались в сухой горячий песок. Илья сделал рывок в тщетной попытке схватить драгоценную влагу руками и… выкатился из-под поваленной ели. С недоумением оглядевшись вокруг, капитан мучительно пытался сообразить, где он есть и каким ветром его сюда занесло. Не найдя ответа на этот вопрос, он взглянул на небо и подскочил как ошпаренный.

– Чертовы синоптики! Шаманы! Кретины яйцеголовые, мать вашу…

Дождем вокруг и не пахло. Следовательно, вертолет где-то в пути, если уже не на полянке около заимки Ивана, а он… Илья затравленно оглянулся, схватил автомат, вещмешок и, не обращая внимания на бьющую в виски при каждом шаге боль, выскочил из оврага. Широкая степь, раскинувшаяся перед его взором, внесла еще больший сумбур в тяжелую от избытка винных паров голову. Степи здесь быть не должно, это Илья знал точно. Лес – сколько угодно, но степь… Присмотревшись внимательней, капитан понял, что синеющая на горизонте дымка – не что иное, как тот самый пропащий лес. И тропинка подходящая нашлась – в ту сторону. Если хорошо поднажать, часа за два добраться можно. Жажда мучила все сильнее. Начинался «сушняк». В пустой фляжке, кроме острого запаха спирта, обнаружить ничего не удалось.