Операция «У Лукоморья…» - [47]

Чебурашка покосился на мешок и молча полез в погреб. Когда бадья наполнилась до половины, Соловей приподнял мешок, мужественно дернул за веревку и вытряхнул содержимое в бадью.

– Вот это киска! – ахнул Илья, стряхивая с камуфляжки брызги сметаны. Соловей-разбойник не обманул. Это был симпатичный белоснежный котенок-акселерат величиной с приличного дога. То, что это был именно котенок, сомневаться не приходилось. Об этом говорила его непропорционально большая голова.– Не хотел бы я иметь дело с его мамашей.

– Нам повезло,– усвоившая дозу Центральная подобрела и теперь благодушно смотрела на свою добычу,– родителей дома не было.

– А он породистый?

– Еще бы! Родословная моей не уступает,– заверила Правая.– Тут Соловей в точку попал.

– Баюн! – догадался Чебурашка, с ужасом глядя на гигантского котенка.– Он же всех нас усыпит. Дрыхнуть будем, пока не помрем.

Котенок, не обращая внимания на суету вокруг собственной персоны, жадно лакал сметану.

– Не усыпит,– успокоил Соловей.– Маленький еще. Сказок не знает.

– Зато царапкаюсь хорошо,– обрадовал его котенок, на мгновение отрываясь от своего приятного занятия.

– Однако аппетит у тебя,– засмеялся Илья. Котенок уже вылизывал стенки бадьи, а затем принялся облизывать лапки и разбухший животик.

– Мне здесь нравится,– удовлетворенно мяукнул он, сладко зевнул, попытался свернуться клубочком и, так и не завершив эту операцию, заснул.

– Да, подарочек… – покачал головой потрясенный петух.

– Вообще-то ему полагается быть черным,– с сомнением сказал Илья.

– Раз у Яги никакого нет, то она и такому рада будет,– обиженно просопел Соловей-разбойник.

– Правильно,– неожиданно поддержал его Чебурашка.– Дареному коню в зубы не смотрят. Подарим его Яге, и пусть теперь у нее голова бо… Ой! – Домовой заткнулся на полуслове, сообразив, что брякнул лишнее, и испуганно посмотрел на капитана.

– Ладно,– засмеялся Илья,– может, ты и прав. Малыш вообще-то симпатичный. Ишь, Мурзик, сметанки налакался и дрыхнет без задних ног.

– Так его и назовем,– обрадовался Чебурашка.

– Ну, будем считать, что Соловей испытание успешно выдержал,– недальновидно сказал капитан, за что тут же и поплатился.

– Ой, и правда! – обрадовалась Саламандра.

– Братину хмельную сюда! – торжественно кукарекнул петух.

Это уже становилось ритуалом. Благие намерения Ильи завязать с пьянкой трещали по всем швам.

– Горыныч… тебе еще на болото… и к Яге…

– Папа, положись на нас! – Правая и Левая подхватили чан и с натугой подтащили его к крыльцу.

– Это еще зачем? – испугался Илья.

– Братиной будет,– пояснила Центральная.– Что мы всё из наперстков лакаем?

– Правильное решение! – приветствовал инициативу Горыныча воевода.

– А что там внутри? – поинтересовался Соловей-разбойник.

– Нектар,– лаконично пояснил Никита Авдеевич и бодро вспорхнул на чан.

– Пахнет как-то странно.– Соловей, стоя на краю крыльца, осторожно заглянул внутрь чана.

– Нормально пахнет! – отрезал воевода, сердито тряхнув головой, покачнулся и, потеряв равновесие, спикировал вниз. Мутные воды «нектара» сомкнулись над красным гребешком.

Соловей, в попытке поймать петуха, рефлекторно дернулся вперед и булькнул следом.

– Братаемся!!! – радостно пискнул Чебурашка и резво сиганул с верхней ступеньки крылечка в «братину».

– Это мне больше крещение напоминает,– пробормотал Илья, не на шутку испугавшийся за свою пьяную команду.

– Вот это по-нашему! – ликующе воскликнула Левая.

– Ныряем! – поддержала Правая.

– Все вместе! – предложила Центральная.

Головы с размаху плюхнулись в чан. Волна «эликсира» выплеснула на крыльцо полузадохшегося петуха и отчаянно чихающего Чебурашку, захватив на обратном пути капитана, пытающегося дотянуться до пускающего пузыри Соловья.

– Римские патриции в вине купались, а мы чем хуже? – пробулькал он, выталкивая разбойника на мокрое крыльцо.

Булькал он недолго. Вошедший в раж Горыныч одним махом высосал чан чуть не до дна.

– Братаемся! – радостно заверещала где-то рядом Саламандра.

– Горыныч! Оттаскивай чан! Сгорим к чертовой матери! – Набулькавшийся Илья еще не успел охмелеть настолько, чтобы не оценить опасность. Одним махом он вылетел из «братины» и покатился по крыльцу, сметая по дороге закуску.

Чан, повинуясь широкому жесту шеи Центральной, отлетел в сторону и вспыхнул ярким пламенем. Саламандра блаженно плескалась в огненной лужице на его дне.

– Эх, хорошо на свете белом жить! – лихо продекламировала Центральная и попыталась пустить огненную струю в небо. В горле ее забулькало. Запал не сработал.

Правая и Левая захихикали и попытались переплюнуть своего рулевого. Забулькало еще сильнее. Горыныч зашатался и рухнул на землю.

– Провалиться! – схватился за мокрую, слипшуюся от «нектара» голову Илья.– Как теперь протрезвлять эту орясину?

– Доверьте это дело профессионалу!

Илья повернул голову, и желудок тут же прилип к гортани. Центральные ворота пересек «народный целитель».

– Ну-с, где пациент? – радостно вопросил он бодреньким тоном доброго доктора Айболита. Раздался скрип, скрежет, и последняя цитадель оборонного комплекса Василисы рухнула, едва не прихлопнув «лекаря».

– Удивительно непрочная конструкция,– хмыкнул Лихо Одноглазое. Центральная, привлеченная шумом, тоже имела неосторожность кинуть взгляд в сторону «доктора». Судорога, всколыхнувшая тело Горыныча, подкинула Правую и Левую вверх.