Операция „Тевтонский меч“ - [7]
Это не охладило пыл убийц из организации усташей. 16 февраля 1934 года они писали в своем берлинском листке: «Если бы эти трое взлетели на воздух, никто не мог бы осудить хорватов, так как ни у кого нельзя отнять права на самооборону, потому что именно господа Бенеш, Титулеску и Ефтич сами устраивали провокации и вели себя агрессивно и им нечего делать в хорватском Загребе».
В этих словах откровенно выражена звериная идеология фашистских убийц.
Фашистская Германия взяла под свою защиту убийц-заговорщиков и в благодарность за это потребовала от них взаимных услуг.
17 октября 1934 года, то есть буквально через несколько дней после убийства Барту и Александра I, газета «Фелькишер беобахтер» в комментарии относительно «французской политики пактов после выстрелов в Марселе» недвусмысленно выразила свое удовлетворение убийством в следующих словах:
«Ближайшую цель Барту — создать в рамках далеко идущего антигерманского плана «модус вивенди»[14] между Югославией и Италией — будет гораздо труднее осуществить после гибели двух лиц, игравших такую большую роль».
Уже тогда косвенные улики политического характера указывали, в частности, и на Берлин. Но это были именно политические улики, а не юридические доказательства.
Известная консервативная французская журналистка Табуи с потрясающей убедительностью описала интересную беседу с бывшим немецким послом в Париже Кестером, который не принадлежал к национал-социалистам и не одобрял некоторых методов гитлеровской дипломатии. Она сообщила о том, что во время обмена мнениями относительно убийства премьер-министра Румынии Дука[15], который тоже был сторонником идеи коллективной безопасности, Кестер заявил следующее: «В Берлине некоторые нацисты утверждают, что с помощью пяти или шести политических убийств Германия сможет обойтись без войны и добиться в Европе всего того, что она хочет получить».
Дальше Табуи пишет, как она ответила Кестеру: «Действительно, у меня, господин посол, сложилось впечатление, что в вашей стране практика политических убийств применялась уже достаточно широко».
На это Кестер ответил: «Да, но нацисты в Берлине надеются добиться упомянутых результатов посредством политических убийств в других странах».
Безусловно, Кестер был прав, так как следует иметь в виду, что беседа с Табуи состоялась до убийства Дольфуса и до покушения на короля Александра I и Барту. Но именно убийство Дольфуса впервые наглядно показало, что гитлеровское правительство не останавливалось даже перед уничтожением иностранных государственных деятелей.
Международная общественность уже тогда пришла к убеждению, что гитлеровское государство сделало политические убийства одной из составных частей своей внешней политики»[16].
Спустя четыре года после убийства в Марселе немецкий писатель Вильгельм Герцог опубликовал в Швейцарии книгу под названием «Барту». И хотя в этот период разгула фашистской диктатуры бежавший из Германии Герцог не мог воспользоваться немецкими источниками, он после тщательного анализа пришел к выводу, что закулисных хозяев террористов следует искать в Берлине: «Методы и техника покушения в Марселе так поразительно схожи с методами и техникой всех предыдущих покушений новогерманского происхождения, как одно яйцо похоже на другое. «Молниеносные» акции 28 февраля 1933 года, 30 июня 1934 года в Мюнхене, 26 июля 1934 года в Вене[17] и 9 октября 1934 года в Марселе настолько красноречиво говорят сами за себя, что даже самые осторожные наблюдатели в Европе убедились, что убийство Барту носит клеймо «сделано в Германии»[18].
Весной 1934 года в Женеве состоялась Третья конференция по разоружению. Принимая во внимание благожелательное отношение английских консервативных государственных деятелей к гитлеровской Германии, Барту решил, что Франции следует заключить союз с СССР. Он, как и народный комиссар иностранных дел СССР Литвинов, выступил в Женеве в качестве противника военных планов Гитлера.
О впечатлении, которое произвело выступление Барту в Женеве, Герцог пишет следующее: «Героев свастики неожиданно обуял страх. Они почувствовали, что у них появился противник, который, в отличие от прежних министров иностранных дел Франции, схватил немецкого быка за, рога и существенно отличался от английских министров ясностью своих взглядов, активностью и силой воли, совершенно отсутствовавшей у последних. Нескольких дней в Женеве оказалось достаточно, чтобы встревоженные враги в Берлине увидели, что в лице Барту они приобрели самого опасного и вместе с тем самого сильного противника»[19].
Поэтому Барту, ярого противника гитлеровской агрессивной политики, нужно было устранить.
С 5 по 12 февраля 1936 года суд присяжных французского департамента Буш-дю-Рон рассматривал дело трех человек, причастных к убийству в Марселе, но игравших в преступлении второстепенную роль. Они были приговорены к пожизненным каторжным работам. А хозяева этих лиц и тайные вдохновители преступления названы не были.
Один из обвиняемых, Ивор Райхн, показал следующее: «28 сентября этого года я получил приказ отправиться в Мюнхен, где в кафе «Германский кайзер» встретился с неизвестным мне лицом, представившимся членом нашего тайного союза. От этого человека я получил деньги и фальшивые паспорта. После этого я вернулся в Цюрих. В Цюрихе я также встретился с одним незнакомцем, входившим в наш тайный союз, и поехал с ним в Париж»
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.