Операция «Степной барашек» - [32]

Перед отъездом Зайдельбах был настолько взволнован, что даже позабыл взять с собой свой ключ от сейфа, который Лорхер обнаружил в ящике письменного стола своего компаньона. Однако ему не понравилось, что Крампен видел, как он открывал сейф.

Крампен достал из своего портфеля маленькую коробочку с каким-то механизмом, очень похожим на игрушку, и объяснил:

— Вот здесь лежат деньги, которые они возьмут в первую очередь, а вот здесь, за папками с бумагами, я прилажу ослепляющую гранату. На какое время рассчитано ее действие?

— Во всяком случае, на десять-пятнадцать секунд! Когда была совершена кража в банке Дрездена…

— Это для нас неважно, — перебил его Крампен. — Этого времени будет вполне достаточно для того, чтобы покончить с ними!

Все было сделано так, что, когда Хойслер станет вынимать из сейфа документы, сработает взрыватель. Чтобы стопка документов в какой-то степени не снизила эффективности действия гранаты, в приспособление был вмонтирован специальный замедлитель. Лорхер похвалил Крампена за предусмотрительность.

Не успел Крампен закончить свои приготовления, как дверь лаборатории отворилась, и на пороге появился старый Вахтель.

— Быстро выпроводи его отсюда, — прошептал Крампен, а заметив, что Лорхер почему-то медлит, заволновался: — Адольф, ну скорей же!

Лорхер остановил Вахтеля еще до того, как тот заметил, что дверь сейфа открыта. Старик заявил, что доктор Зайдельбах сам вызвал его сюда. Дело в том, что Вахтель видел во владельце лаборатории своего настоящего и единственного шефа. Все указания Лорхера он серьезно воспринимал только тогда, когда их подтверждал сам Зайдельбах. Вот почему Вахтель никак не мог понять, как доктор мог уехать, не оставив ему на этот случай специальных указаний. Сокрушенно качая головой, старик с неохотой вышел из лаборатории.

Лорхер снова подошел к сейфу. Крампен одобряюще кивнул ему и сказал:

— Теперь порядок, клади деньги!

Лорхер с недоверием посмотрел на связанные папки с документами и, протянув руку, хотел было дотронуться до них.

— Что ты делаешь? — Крампен быстро схватил его за руку. — Ты же заставишь сработать наше пасхальное яичко!

Сравнение ручной гранаты с пасхальным яйцом было явно неудачным. Граната была похожа скорее всего на большой теннисный мяч с пластмассовым кольцом посередине. Слишком поздно Лорхер понял, какое значение имели слова Крампена. Он положил привезенные Паульсеном из банка деньги в сейф и закрыл дверцу, которая, как ему показалось, как-то злобно заскрипела.

Супруги Ховельман только что поужинали. В кухне старуха Ховельман мыла посуду, звон которой доносился наружу сквозь открытые окна. Гундулу она услала наверх, чтобы та не вытирала вымытую посуду: молодые люди собирались пойти в кино в Целле.

Бруно Ховельман уселся на садовую скамейку и закурил трубку. Хойслер возился со своим «гольфом» и одновременно тайком наблюдал за охранником. Обер-лейтенант нарочно испортил зажигание, чтобы задержаться с выездом и опоздать на сеанс в кино.

Гундула прогуливалась перед домом; на ней была голубая юбка и белая блузка — она казалась одетой почти по-праздничному.

— Ну, что там еще стряслось?! — крикнула она и, не дождавшись ответа Хойслера, обратилась к деду — Ты плохо себя чувствуешь, деда? Ты сегодня какой-то бледный!

— Я и сам не знаю, — пробормотал старик. — У меня какое-то странное состояние… — Он выронил трубку из руки и закашлялся. Пот тек у него по лицу.

Гундула положила руку на лоб старика и сразу всполошилась:

— Да у тебя жар!

— Глупости, — проговорил дед. — Может, студень был несвежий?

Состояние Ховельмана исключало поездку в кино. Старика сильно знобило. Заступать в таком состоянии на службу он, разумеется, не мог. Хойслеру пришлось поехать в село, чтобы отправить на дежурство самого Ромера. Когда он вернулся обратно, то тут же заявил:

— Я еще должен съездить на фирму — Ромер не совсем трезв.

Они уселись на скамейке перед домом. Гундула прильнула к нему, и он обнял ее за плечи.

— Ты надолго там задержишься?

Обер-лейтенант покачал головой.

— Хочешь, выпьем по бокалу вина? — спросил он. — Я все равно поеду на велосипеде.

— Нет, я не хочу вина, — ответила девушка. — Я пока вообще ничего алкогольного пить не буду.

Ее слова насторожили Хойслера, и он спросил:

— Почему? Уж не вступаешь ли ты в общество трезвенников?

— У меня будет ребенок!

— Не может быть!.. — Он был потрясен.

Гундула заглянула ему прямо в глаза и отгадала его мысли: еще бы, ведь она все время обманывала его, говоря, что принимает противозачаточные таблетки.

«Почему она не подождала? — тревожно подумал он. — Как я ей теперь втолкую, что сейчас не время?..»

— А я думала, что ты обрадуешься… — растерянно проговорила она.

Хойслер погладил ее по плечу и поцеловал, но губы Гундулы были плотно сжаты.

— Ты меня прямо-таки ошарашила своей новостью, — нервно заговорил он. — Разве ты этого не понимаешь? Или ты хочешь, чтобы я закричал от радости? Ты же хорошо знаешь, что на этой неделе состоится нечто очень важное для меня. — Хойслер не хотел говорить Гундуле о том, что от этого важного события его отделяет всего несколько часов.

— Не надо ничего объяснять! — обиженно выкрикнула она.