Операция «Соло»: Агент ФБР в Кремле - [20]

— Думаю, что могу.

Неожиданно Моррис побледнел и проглотил таблетку нитроглицерина. Фрейман поднялся, извинился за назойливость и спросил, не могли бы они поговорить еще.

— Приходите, когда хотите, на этих днях я не буду выходить из дома.

Фрейман понимал, что Моррис настолько зависит от своей благодетельницы Сонни Шлоссберг, что без ее одобрения не согласится сотрудничать с ФБР. Когда она провожала Фреймана до двери, тот задержался, чтобы поговорить, и как бы невзначай спросил ее, что она в настоящее время думает о коммунизме.

— Я его ненавижу. Я ненавижу их за то, что они сделали с Моррисом, с евреями, со всеми.

— В таком случае, не могли бы вы нам помочь?

— Что вы хотите от меня?

— Помогите нам убедить Морриса.

— Ладно.

После того как Сонни перевезла Морриса в Чикаго, его навестили только два товарища по партии. Большую часть времени он проводил за чтением — читал Библию, Тору, Коран, Джона Локка, Томаса Джефферсона, Джеймса Медисона и все сочинения своего любимого автора Томаса Манна. Он получал большое удовольствие от чтения, но тем не менее был одинок и со все возрастающим нетерпением ожидал визитов Фреймана, который ему понравился.

Моррис сказал, что не имеет понятия, где могут скрываться Холл, Томсон, Гейтс и Грин, и вновь подчеркнул, что у него не осталось связей с партией.

— Вы хотите сказать, что у вас нет связей в данный момент, — заметил Фрейман. — У вас было много друзей. С нашей помощью вы легко восстановите с ними контакт.

— Господи, я же физически на это не способен.

— Первое, что мы собираемся сделать, — поправить ваше здоровье. Потом подумаем, какое дело найти вам для прикрытия, чтобы вы могли свободно путешествовать и имели легальный источник дохода. Мы не собираемся ничего предпринимать до тех пор, пока не поставим вас на ноги.

Сонни, в свою очередь, тоже принялась уговаривать его сотрудничать с ФБР и заверила, что будет рядом, если он на это решится. Наконец Моррис принял решение:

— Хорошо, я сделаю для вас, что смогу.

Фрейман не имел права тратить деньги ФБР на дорогостоящее лечение человека, который не выполнял никаких заданий и мог не протянуть достаточно долго, чтобы выполнять такие задания в будущем. Однако тут он проявил инициативу, надеясь, что начальство с ним согласится. Когда это произошло, через друзей ФБР в медицинских кругах он сформировал команду выдающихся кардиологов, которые должны были заниматься Моррисом столько, сколько понадобится, и того перевели в клинику Майо в Рочестере, штат Миннесота.

Возник вопрос, как сможет Моррис объяснить, откуда он взял денег на такое дорогостоящее лечение. Джек в Нью-Йорке нашел Берлинсону ответ:

— Я обойду весь город и скажу, что врачи обещают вылечить Морриса, если его перевести в клинику Майо и продержать там достаточно долго. Скажу, что эти знаменитые врачи и знаменитая больница стоят уйму денег, а Моррис буквально при смерти, и попрошу наших старых товарищей помочь спасти его жизнь. Наверняка ни одна из этих задниц не даст ни цента. Однако никто не сознается, что ничего не дал.

Еще Джек подчеркнул, что такая просьба может дать повод обратиться к членам партии и начать восстанавливать отношения.

Лечение и новые медикаменты, применявшиеся в клинике Майо, буквально воскресили Морршса. К нему вернулся прежний цвет лица, он прибавил в весе, начал уверенно разговаривать и легко ходить, теперь он мог часами говорить, не уставая. Врачи предсказывали, что если он будет придерживаться предписанного режима, соблюдать диету и выполнять упражнения, постепенно увеличивая нагрузки, то примерно через полгода сможет вернуться к нормальной жизни.

Фрейману более заметны были перемены не в организме Морриса, а в его душе, и он понимал, почему это произошло. Партия лишила его жизнь смысла и цели, а значит, и стимула к выздоровлению. Решение сотрудничать с ФБР снова вернуло ему цель в жизни, и он покинул больницу, полный желания начать все заново, посвятить себя новому делу.

В Нью-Йорке Джек продолжал понемногу забрасывать приманку: из клиники Майо проходят хорошие вести. Моррис поправляется. Он начал вставать, и все такое. Вчера вечером я разговаривал с ним по телефону и голос его звучал великолепно. Моррис выходит из больницы и проходит по миле в день. Через несколько месяцев Моррис достаточно окрепнет и хочет снова вернуться к работе.

В 1954 году партийное подполье клюнуло.

Моррис позвонил Фрейману по зарезервированному для него телефону.

— Был анонимный звонок, мне приказали к двум тридцати пополудни прибыть к определенной телефонной будке на Норт-сайд и ждать звонка, — сообщил он. — Кто звонил и о чем идет речь, не знаю. Я поеду и свяжусь с вами, как только смогу.

Руководство потребовало, чтобы Фрейман немедленно взял Морриса под наблюдение, чтобы установить, с кем он будет встречаться. Фрейман категорически отказался.

— Раз этот человек действовал настолько профессионально, он наверняка будет проверять, нет ли слежки, — сказал он. — Если он ее обнаружит, все будет кончено. А если Моррис с кем-то встретится, он нам сообщит.

Примерно в два тридцать пять телефон в будке зазвонил, и тот же самый неизвестный приказал Моррису отправиться в номер отеля «Соверен».