Операция «Сокол» - [18]

Лодка отплыла. Человек скрылся за деревьями. Он не походил на Куликова ни голосом, ни фигурой. Кто? Да это же Карпов, старший повар из хозроты! — осенила меня догадка.

Уже под вечер Куликов заглянул на радиостанцию.

— Можно зайти, товарищ старшина? — сказал, улыбаясь.

— А, Куликов! Заходи, заходи! — обрадовался старшина. — А ты чего такой торжественный сегодня? Может, праздник какой, а мы и не знаем.

— Да праздник вроде бы для меня одного. Хочу я теперь попробовать застучать все буквы. Вроде бы не робею. Можно, товарищ старшина?

— Давай-давай, Куликов. Но с одним условием. Не ошибешься — две пачки махорки с меня. Допустишь две-три ошибки, извини, тащи махру. Идет?

— Идет, — кивнул Куликов, садясь за ключ.

— Отлично, Куликов, все буквочки так и выпрыгивают, — ободрял Оглоблин, — а теперь вот сплоховал: это не «х», а «н». Одна ошибочка за тобой.

Куликов отстучал все буквы азбуки.

— Ну и как, товарищ старшина? — спросил, скромно улыбаясь.

— Выше всяких похвал, Куликов. Просто удивляюсь, когда успел так набить руку?

— A-а. Я сделал такую самоделку, наподобие этого ключа. Вот и бью всякую свободную минуту.

— Молодец. Жалко мне две пачки махры, но придется отдать.

— Не надо, товарищ старшина. Я принесу вам, за науку. Такая радость для меня, сильно уж охота получить профессию. — Куликов на мгновение замялся, сказал умоляюще: — Дайте мне, товарищ старшина, попробовать постучать буквы в разбивку.

— Давай валяй. Чего же тут. Работы у меня пока никакой. — Старшина отошел в сторону.

Куликов заработал ключом. Оглоблин сразу понял — перед ним опытный радист...

Когда закончилась передача, Потапов, сидевший в комнате Обухова за рацией, сказал:

— Вот что передал Куликов: «В полночь буря. Урна старая».

Буря, урна... Что это должно означать?

— Буря. Не значит ли это контрудар немцев? Возможно, артналет? — предположил Обухов. — Надо срочно доложить командованию.

Потапов возразил:

— На это они не пойдут, если готовится агентурная операция. Наоборот, они примолкнут к ночи. А «урна» — место для почтовой связи или сбора...

Потапов не закончил фразу, в дверь постучали. Вошел молодой солдат с автоматом на груди.

— Рядовой Краснов, — представился он. — Разрешите доложить, товарищ капитан.

— Да. Докладывайте.

— Дело секретное, товарищ капитан.

— Здесь все свои, говорите.

— Прошлой ночью я стоял на шестом посту. Видел девушку на лодке. Она каталась по пруду. Я слышал, она ненормальная. Задерживать не стал, только следил. Ничего такого, поплавала и ушла. Мне сегодня опять на тот пост, хотел узнать, задержать ее, если она появится?

— Не надо, Краснов. Она же не совсем в здравом уме. Пускай катается. Ты согласен?

Солдат кивнул.

— Еще одно дело, товарищ капитан.

Краснов сообщил важный факт. Сегодня он ходил за соломой для матраца на поле за усадьбой. Там стоят шесть скирд. У одной неожиданно обнаружил немецкий мотоцикл с коляской. На коляске стоит турель для ручного пулемета. Самого пулемета нет, зато в коляске лежит автомат немецкий и банка с бензином. Мотоцикл замаскирован соломой...

Нам пришла шифровка. СМЕРШ фронта сообщил на наш запрос:

Оберштурмфюрер Карл Рихтер, по разведданным, находится в городе Равиг (Германия). Старик, якобы прислуга помещика, — Митнер Вильгельм, родом из г. Энгельса Саратовской области. Сдался в плен под Смоленском в 1941 г. Завербован Карлом в г. Луцке. Один раз забрасывался на нашу территорию, занимался вербовкой среди солдат Красной Армии. Девушка — Геркус, по национальности украинка. Других данных на нее нет.

Группа захвата была подготовлена, состав ее согласован. В нее вошли, кроме сотрудников, присланных из армейской контрразведки, радист старший сержант Ткачев и капитан Егоров (да, командир взвода связи получил очередное звание после того, как с него были сняты подозрения, о которых он и не знал), командир хозроты Левкин, старшина Оглоблин.

Потапов и Оглоблин сидели в засаде в «большом зале». Дом был погружен во мрак и тишину. Только на первом этаже в коридоре горела лампа. Там у телефона дежурил капитан Егоров, находилась группа резерва — отделение автоматчиков. Было уже около одиннадцати часов. Вдруг слабо щелкнул замок, бесшумно отворилась потайная дверь, возникла человеческая фигура, показавшаяся очень громоздкой. Засветился фонарик, луч скользнул по стене, где стояла книжная полка. Погас. Человек осторожно проследовал к стене, осветил фонарем полку, отодвинул ее заднюю стенку, открылась небольшая ниша — тайник. Он вынул оттуда какую-то коробку, пакет, уложил в вещмешок. Фонарик погас, с минуту слышалось сопение человека — видно, завязывал мешок. Можно было включать свет и брать его, но Потапов выжидал. Для него оказалось совсем неожиданным поведение агента и этот тайник. Он был убежден, что главная задача — радиостанция. Фонарик снова засветился, луч скользнул по входной двери, переместился на стол Егорова, уперся в сейф, погас. Агент, как видно, хорошо ориентировался в помещении: луч не метался, сразу находил нужное. «Куликов?» — подумал Потапов, но тут же вспомнил другого человека. Между тем агент бесшумно прошел между столами и аппаратурой, послышался щелчок замка и скрип открываемой двери сейфа...