Операция «Снег» - [29]

Что же представлял собой этот дезертир?

Игорь Гузенко был военнослужащим и подлежал отправке в действующую армию. Но в разгар войны каким-то образом ему удалось избежать участия в боевых действиях. В середине 1943 года он приехал в Канаду в составе создававшегося тогда военного атташата во главе с полковником Заботиным. В советской колонии он сразу же отгородился от других стеной равнодушия и замкнутости. Чурался он и своих коллег. Так же вела себя и его жена.

Можно только догадываться, что Гузенко искал пути к выезду за границу с далеко идущими целями. Об этом говорит и скрытый смысл его собственных признаний в «автобиографической» книге под претенциозным названием «Железный за навес», отредактированной хозяевами из канадской контрразведки и изданной в 1948 году.

Поскольку наши читатели вряд ли знакомы с этим опусом, стоит несколько подробнее остановиться на том, как изменник рисует свою прошлую жизнь в Советском Союзе.

Уже с первых страниц нельзя отделаться от ощущения, что это не собственный рассказ Гузенко, а в большей мере сочинение его кураторов из канадской и английской, а вероятно, и американской спецслужб. Об этом невольно проговаривается в предисловии и сам издатель: «Для опубликования книги оказалось необходимым сотни страниц, написанные Гузенко, привести в читабельную форму. С этой целью А.В.Обрайен из Монреаля, по существу, сделал книгу заново».

Видимо, по недосмотру редактор оставил в книге некоторые эпизоды, которые ярко характеризуют подлинную натуру «автора». Например, Гузенко описывает, как однажды, вернувшись с собрания, на котором незаслуженно исключили из комсомола его подругу, некую Потемкину (наш герой вместе с некоторыми другими соучастниками испугался ее поддержать), он рассказал об этом эпизоде своей матери. Та, женщина, по-видимому, с обостренным чувством справедливости, стала осуждать решение собрания и трусливое поведение сына. Грубо оборвав ее, Гузенко пригрозил «донести куда следует» о «враждебных» высказываниях матери. Тогда он не пошел дальше угроз. А в 1945 году выполнил свой замысел — предал и мать, и сестру, поставив их своей изменой под удар. А всю вину за это сваливал на советские власти, якобы толкнувшие его на этот шаг.

Да, в те времена сталинских указов об ответственности родственников за преступления их близких Гузенко сознательно обрекал и мать, и сестру на тяжелую участь. На фоне такой бессердечности фальшиво звучат «высокие доводы» изменника относительно заботы о благе человечества.

Все, кто знал Гузенко, в том числе и более или менее близко общавшиеся с ним в Канаде коллеги, не имели ни малейшего сомнения относительно его «храбрости». Один из них засвидетельствовал, что, прочитав в газете сообщение о взрыве американской атомной бомбы над Хиросимой, Гузенко побледнел как полотно. Он был смертельно испуган, и можно с полным основанием предположить, как этот трус стал немедленно искать надежное убежище. То, что Гузенко страдал патологической трусливостью, было не новостью для окружающих. Он предпринимал лихорадочные усилия, чтобы не попасть на фронт. В 1944 году начальник военной миссии Заботин получил предписание из Москвы откомандировать Гузенко на Родину для прохождения дальнейшей воинской службы, но он сумел уговорить своего шефа оставить его в Канаде еще на год. Когда же летом следующего года поступил категорический приказ об откомандировании в Москву, Гузенко всячески оттягивал отъезд, вплоть до момента бегства в сентябре.

Оказавшись по другую сторону баррикады, Гузенко, говоря словами Белинского, стал «мстить за свое ничтожество». Он лгал без зазрения совести, выдумывая «красочные подробности» из жизни военного атташата и советской миссии в Канаде. Желая выслужиться перед новыми хозяевами, клеветал на честных канадцев, когда-либо посещавших наше представительство и искренне стремившихся во время войны чем-либо помочь советскому народу. Всех их предатель безосновательно зачислил в «шпионы Москвы», способствуя тем самым раздуванию антисоветской шумихи.

Дело о «советском шпионаже», начатое на основании показаний Гузенко, разворачивалось властями по подсказке специальных служб Вашингтона таким образом, чтобы не только нанести максимальный ущерб нашим позициям в Канаде, перспективам развития отношений с этой страной, но и ударить по прогрессивным силам как в Канаде, так и в Англии и США.

В феврале 1946 года была создана так называемая «королевская комиссия» по расследованию дел о шпионаже по показаниям Гузенко. Однако еще до того, как она приступила к работе, 4 февраля американский журналист Дрю Пирсон вы ступил по радио с сообщением, что премьер-министр Канады Маккензи Кинг докладывал президенту Трумэну о «канадском шпионаже». По всем данным, это была целенаправленная «утечка информации» для американской администрации, заинтересованной в развязывании широкомасштабной антисоветской кампании.

«Дело Гузенко» получило сильный импульс. В Канаде реакция развернула «охоту за ведьмами» по примеру США. Политические взгляды отдельных лиц стали поводом для увольнений, отказа от приема на государственную службу.