Операция «Сломанная трубка» - [5]
Зашли за толстый ствол тополя. Лесник шел, как всегда, неторопливо, прихрамывая. Народу на вокзальной площади было много. Люди выходили из автобусов, троллейбусов и с чемоданами, сетками, сумками спешили в здание вокзала.
Вот станционный диктор громко сообщил, что до отхода поезда на Москву осталось полчаса, состав подан и объявляется посадка. Услышав диспетчера, лесник заторопился, перешел через площадь и направился к дверям вокзала.
— Бежим скорее, как бы и этого не упустить!
Лесник подошел к кассе. Кестюк с Ильдером, прячась за спины людей, подошли поближе. Вот так штука! Уж не в Москву ли собрался лесник? Но почему же он тогда в том же пиджаке, в котором по лесу ходит, да и вещей у него с собой никаких?
— До Москвы, — сказал лесник, вынимая из кармана деньги. — Один билет в мягкий вагон.
Ну и ну! Еще и в мягком вагоне поедет! Ребята не верили своим ушам. Что-то тут не так. А если лесник все же поедет в Москву, не могут же они отправиться вместе с ним… Тогда уж надо хоть узнать, в каком вагоне он поедет. Между тем лесник выбрался на перрон, прошел из конца в конец вдоль всего состава, посмотрел на большие станционные часы. Когда диктор объявил, что до отхода поезда остается десять минут, лесник неожиданно вышел снова на вокзальную площадь и направился к стоянке такси. Машина с зеленым огоньком подъехала, но лесник в нее не сел. Он постоял с задумчивым видом, потом повернулся и захромал обратно ко входу в вокзал.
И тут из-за газетного киоска появился тот самый змееглазый, в шляпе. Он был в рубашке, без пиджака, в правой руке сумка, на левой — плащ висит. Змееглазый подошел к нему, тот что-то негромко сказал. Змееглазый кивнул и скрылся за дверями вокзала.
— Беги за ним, — шепнул Кестюк, — а я останусь следить за лесником!
А из громкоговорителя объявили: «Просим провожающих выйти из вагонов».
Лесник тем временем не торопясь пересек площадь и занял очередь на автобус. Кестюк тоже пристроился в хвосте. Скоро подъехал автобус, народу было много, но Кестюк все же успел уцепиться за поручень и втиснулся внутрь. «Такая давка сейчас, пожалуй, кстати», — подумал Кестюк и стал потихоньку оглядываться. Вот и лесник, оказывается, почти рядом. Вперед не прошел, видать, недалеко едет…
Когда Кестюк, наконец, попал домой, мать уже ушла на работу. В доме прохладно, тихо. На столе лежала записка. Кестюк взял ее и с размаху бросился на диван. Устал.
Мать писала, чтоб зашел к ней на работу, беспокоилась, что с рыбалки вовремя не вернулся. Кестюк минут пять полежал, раскинув руки, потом встал, умылся холодной водой и стал разогревать себе борщ.
— Ну, наконец-то, — раздался голос Ильдера из прихожей, — четыре раза приходил, а тебя все нет.
— Давай вот поедим, а то я, как мать говорит, что-то совсем забегался, отощал, — отозвался Кестюк.
— Да ты ешь, а я уже обедал дома, — сказал Ильдер, входя в комнату, и нетерпеливо добавил: — Ты чего так долго ходил? Узнал что-нибудь?
— По правде говоря, я не все понял, — начал Кестюк, наливая себе полную тарелку. — Знаешь, куда лесник отправился с вокзала?
— Наверняка на почту, телеграмму дать, — попробовал угадать Ильдер.
— Нет. Он доехал до центра города, зачем-то с двумя пересадками; я уж думал — следы запутывает. Сошел с автобуса, постоял немного, а потом, представь себе, медленно так направился к красному дому, что на площади Ленина, — ну, ты знаешь его: такой большой, с колоннами.
— Ну и что? — спросил Ильдер.
— Как что? Там же городской отдел милиции находится.
— Вот так штука… Выходит, это… — начал Ильдер.
— Да погоди ты, слушай дальше. В дом он так и не зашел. Потоптался у двери, а зайти не решился. Повернул на улицу Салтыкова и понуро так поплелся вниз к Волге. По дороге зашел в кафе. Я тоже зашел. Народу было порядочно. Смотрю, стаканчик опрокинул, закусил колбасой и вроде немного приободрился. — Кестюк помолчал, затем продолжил: — Ну а после уж и вовсе чудно было. Не видел бы сам, ни за что бы не поверил… Сначала куклу купил, потом ботинки сорок второго размера, мужской костюм, соломенную шляпу, болотные сапоги и рюкзак.
— Ну, кукла, конечно, для Маюк, — сказал Ильдер, — но зачем ему соломенная шляпа?
— Вот и я этого не понял, — Кестюк пожал плечами. — Ботинки-то он даже и не примерил, и костюм тоже. Ну, потом сложил все это в рюкзак, опять на вокзал. А потом — на наш автобус. Я его проводил до самого кордона и еще около часу простоял за сараем, но вроде он сегодня больше никуда не собирается. Ну, а ты как, проводил змееглазого в Москву?
— Ну да, он сел в шестой вагон уже на ходу. Я следил за поездом до самого поворота. Вот и все.
— Что теперь делать будем?
— По-моему, надо… — начал Кестюк, но в это время за окном раздалось:
— Ильде-ер!
— Вечером приду, — буркнул Ильдер и выбежал на улицу.
— Сейчас же иди домой, Синерби́ велела, — услышал Кестюк тоненький голосок младшей сестренки Ильдера.
Кестюк сел на диван и задумался: «Да… Ведь даже за этими двумя мы сегодня с Ильдером не уследили…» Он вспомнил вчерашний разговор лесника с незнакомцем в шляпе. «Какой-то Евсей Пантелеевич собирается нагрянуть. Может, и этот змееглазый в шляпе вернется. Тут уж и вовсе разорваться придется…»
