Операция «Шедевр» - [97]

— Для начала надо брать то, что они предлагают.

Сделку на яхте в Майами провернули на следующий день.

Мы привезли в гавань шесть картин в новом платиновом «Роллс-Ройсе» Лоренца. Я и Санни перенесли их на крытую яхту «Пеликан». Она курсировала у порта Майами до раннего вечера, мы наблюдали, как секретные агенты в бикини танцуют и едят клубнику, и я «продал» фальшивые картины фальшивым колумбийским наркоторговцам за миллион двести тысяч долларов.

Они заплатили фальшивым банковским переводом, алмазами и крюгеррандами из хранилища ФБР. Когда мы сошли с яхты, я бросил мешочек с десятью бриллиантами Санни и дал Лоренцу несколько золотых монет.

— Это за вашу помощь сегодня.

Санни взвесил мешочек и сказал:

— Ужин с меня.

Отмечать мы отправились в La Goulue. По дороге в Майами-Бич Санни больше интересовали разговоры о наркоторговцах и девушках в бикини, чем о живописи. По его словам, на яхте он обсудил с одним из колумбийцев возможную сделку с «дурью».

— Я не знаю этих парней, — сказал Санни. — Я их не знаю. Может, они копы.

— Да, будь осторожен, я тоже их плохо знаю, — ответил я, пытаясь казаться равнодушным, но не отговорить от сделки с наркотиками. — Но все-таки не стоит связываться с веществами, Санни. Ты заработаешь больше на предметах искусства. Дружище, если тебе они нравятся, это твое дело. Может, ты с ними лучше знаком. А что до этих ребят, я знаю только, что их деньги хороши. Но решать тебе. Я не хочу вмешиваться.

— М-м-м, — произнес Санни. — Не знаю.

Я увел разговор в сторону, не зная, заглотнет ли он наживку. Вариант с наркотиками, придуманный агентами из Майами, должен был расширить возможности в деле Гарднер. Как минимум мы надеялись, что познакомим Санни с другими тайными агентами ФБР, которым он сможет доверять. Мы бы подождали, понаблюдали, как развивается дело Гарднер, и, если это будет уместно, предъявили Санни серьезное обвинение в наркоторговле и попытались обмануть его: пригрозить долгим тюремным сроком, если он не поможет нам вернуть бостонские картины. И мы считали, что сценарий с наркотиками может стать нашим спасательным кругом в чрезвычайной ситуации. Если нам нужно будет внезапно арестовать одного из участников сделки по картинам из музея Гарднер — здесь или во Франции, — мы сможем переложить вину на одного из новых приятелей Санни, внушив всем, что он доносчик.

К моменту прибытия во французский ресторан мы уже снова говорили об искусстве, а не о кокаине. Мы обсудили план с перелетом на вертолете в Монако и возможность встретиться там с Патриком, французским связным Санни. Я сказал, что будет гораздо проще, если Патрик и его партнеры просто прилетят во Флориду и встретятся с нами. Тогда мы сможем все прояснить. Лоренцу эта идея понравилась, и Санни сказал, что позвонит Патрику.

Затем Санни вдруг спросил, нравится ли мне Пикассо.

— Конечно, — ответил я, и он спросил, слышал ли я о недавнем ограблении в Париже: краже двух картин на сумму шестьдесят шесть миллионов долларов из квартиры внучки Пикассо. Я подтвердил. Лоренц и Санни лукаво улыбнулись.

Принесли наш заказ, и Санни сказал:

— Давайте есть. Поговорим о делах позже.

Мы разговаривали о семьях, гидроциклах, гавайских каникулах Лоренца и о том, как выгодно он купил свой новый платиновый «Роллс-Ройс». К картинам Пикассо мы не возвращались.

Все было очень вкусно. Счет принесли, когда Лоренц болтал по телефону, и Санни воспользовался возможностью, чтобы вежливо извиниться и ускользнуть, оставив чек Лоренцу.

* * *

В мае Бостон и Париж начали новый раунд бумажной волокиты.

Это была хитроумная комбинация с целью выдавить меня, и началась она с докладной из Бостона в Париж. На первый взгляд изложенные в ней темы были довольно безобидны: поскольку преступники подозревают, что «Боб — коп», не считает ли французская полиция, что моя вымышленная личность скомпрометирована? Могу ли я спокойно приехать под прикрытием во Францию и встретиться с теми, кто предлагает продать картины из музея Гарднер?

Последовал ответ из Парижа: прямых доказательств того, что меня раскрыли, нет, но «возникнет серьезная опасность», если я буду работать под прикрытием во Франции.

Я изучил эти два документа и покачал головой. Конечно, международная операция под прикрытием очень опасна! Не нужно быть агентом ФБР, чтобы это понять. Но, зная культуру ФБР, где стараются не рисковать лишний раз, я догадывался, что такая докладная станет сигналом тревоги, мигающим желтым огоньком. Теперь все в курсе, что во Франции меня могут ранить или убить, и ни один из руководителей не хотел, чтобы такое произошло по его вине, особенно если всех предупредили в письменном виде.

Никто прямо не говорил, что мне нельзя оставаться в деле и работать под прикрытием в Париже, но обстановка накалилась. Мое начальство в Филадельфии вступило в контакт с Фредом и его боссами, а затем с руководителями ФБР в Париже и Майами. После этого филадельфийское начальство сказало мне: атмосфера настолько нездоровая, что Бостон не хочет видеть меня даже в роли консультанта. Внутренняя борьба дошла до того, что под угрозой оказалось все дело и безопасность участников, включая меня. Боссы из Филадельфии посоветовали мне отказаться от него. Я с неохотой согласился.