Операция «Шедевр» - [50]

— Нет, — сказал Уилсон, — но, если что, будем на связи.

После этого Уилсон позвонил матери и рассказал о полученном предложении. Они решили согласиться. Что им было терять? Когда Притчард получил посылку со шпагой, он позвонил Уилсону.

— Шпага в довольно хорошем состоянии, — заявил он, — но ей нужна профессиональная реставрация. На стальном клинке есть небольшие следы окисления.

— Хорошо, — сказал Уилсон. — А сколько она стоит?

— Вообще эта шпага не такая редкая. Скорее всего, семь-восемь тысяч долларов.

— Хм… А сколько будет стоить реставрация?

— Тысячи полторы, может, больше. Но есть еще один вариант. Я сотрудничаю с городом Гаррисбергом. Там скоро откроют новый музей Гражданской войны. Эта шпага будет приятным дополнением коллекции. Если вы продадите ее музею, сотрудники сами ее восстановят и поместят в экспозиции рядом с фотографией майора Уилсона и картой, где показаны битвы, в которых он участвовал.

Уилсон перезвонил на следующий день, и они договорились: музей выкупает шпагу и включает ее в свою коллекцию. Месяц спустя он получил чек на семь тысяч девятьсот пятьдесят долларов, но не со счета музея или города Гаррисберга, а от компании Притчарда и Джуно. Смущенный Уилсон позвонил Притчарду.

— Не волнуйтесь, — заверил брокер. — Мы просто посредники. Музей вскоре с вами свяжется.

Уилсон хотел обналичить чек, но на счету не оказалось средств.

— Прошу прощения, — извинился Притчард. — Наверное, какая-то ошибка бухгалтерии. Я вам пришлю другой. Кстати говоря, в музее осмотрели шпагу, и оказалось, что ее состояние хуже, чем я думал. Вам повезло, что клинок не сломался. Прежде чем поместить ее в экспозицию, придется провести большой ремонт. Но знаете что? У меня для вас хорошие новости! Я через несколько недель буду ездить с Antiques Roadshow по району Медоулендс. Приходите обязательно!

Второй чек оказался в порядке, и Уилсон пришел на съемки, чтобы узнать, как продвигается реставрация.

— Скоро все будет, — пообещал Притчард, — не спешите.

Следующие два года Уилсон примерно раз в месяц звонил с одним и тем же вопросом и каждый раз слышал тот же ответ.

Когда Уилсон узнал об иске Пикетта, он в гневе связался с Джуно и Притчардом и прямо потребовал объяснить, почему шпага до сих пор не в музее, как было обещано. На этот раз ответ был другой: «У музея кончились деньги, поэтому мы продали шпагу коллекционеру, который подумывает о создании музея в Поконосе».

Уилсона чуть не хватил удар. Он потребовал предоставить письменные доказательства и сам пошел на уловку, заявив, что этот документ ему нужен для налоговых органов.

— Я вас понимаю, — сказал ему Притчард, — но войдите в наше положение. У нас сейчас дел по горло, а это просто шпага. Я хороший парень, поверьте. Спросите других. Вся эта шумиха вокруг иска Пикетта — одно большое недоразумение. В конце концов, продюсеры Antiques Roadshow за нас держатся, а это о чем-то говорит. Очень жалко, что у нас не было времени подружиться.

— Просто пришлите мне документы, — сказал на это Уилсон.

Как я потом узнал, Притчард вообще не предлагал шпагу музею в Гаррисберге. Он дал ее Джуно, а тот использовал ее как обеспечение кредита в двадцать тысяч долларов.

Таких афер было много. Притчард подобрался к потомкам Джорджа Мида и предложил оценить наградной пистолет, который этот генерал Союза получил после битвы при Геттисберге. Это было поразительное оружие: ремингтон сорок четвертого калибра с гравированной рукоятью из слоновой кости, инкрустированной серебром рамкой, позолоченными барабаном и курком, в футляре из красного дерева. Притчард заявил семье, что пистолет стоит сто восемьдесят тысяч долларов, и пообещал отдать его в гаррисбергский музей. Через три месяца после заключения сделки Притчард перепродал оружие частному коллекционеру вдвое дороже.

Однажды, когда Притчард еще работал с отцом, одна семья из Теннесси прислала им старый мундир армии Конфедерации, принадлежавший их предку, подполковнику Уильяму Ханту. Притчарды солгали, что это ничего не стоящая подделка и они передали ее в дар одному местному благотворительному фонду. На самом деле мундир был продан коллекционеру за сорок пять тысяч долларов.

Рынок мундиров Гражданской войны настолько мутный, что однажды обжегся и сам Притчард. Он купил редкий жакет зуавов Союза, который носил солдат Нью-Йоркского полка. Элегантный предмет с изысканными шевронами и объемными подплечниками — дизайн был основан на классической парадной форме Французского легиона — должен был стоить двадцать пять тысяч долларов. Но оказалось, что это подделка: перешитый бельгийский пехотный жакет ценой всего несколько сотен. И тогда разъяренный Притчард придумал собственную аферу. Воспользовавшись связями в гаррисбергском музее, он проник внутрь, забрал оттуда подлинный жакет зуава, а на его место повесил свою дешевую подделку.

Этот человек не знал жалости. Однажды без предупреждения явился в доме престарелых к девяностолетней женщине, которая, по слухам, владела настоящими сокровищами Конфедерации. Когда он понял, что она слишком немощна и не может говорить, он сунул медсестре сто долларов, чтобы заглянуть в историю болезни и получить телефонный номер ближайшего родственника.