Операция «Шедевр» - [101]

Лоренц надавил на педаль газа и включил радио.

Он вышел из игры.

С уходом Лоренца бостонский отдел ФБР свернул операцию «Шедевр».

«Отлично», — думал я. Из-за бюрократии и дележа полномочий по обе стороны Атлантики была упущена самая реальная за десять лет возможность вернуть картины из музея Гарднер. И мы не смогли уничтожить крупнейшую во Франции группировку воров, занимающихся произведениями искусства. Это была слабо связанная сеть бандитов, у которых имелось около семидесяти украденных шедевров.

Наш провал убедил меня в том, что ФБР — уже не та мощная сила, частью которой я стал в 1988 году. Оно становилось бюрократической махиной, избегающей риска, как и любое другое госучреждение, где полно посредственностей и людей больше волнует карьера, а не раскрытие дела.

Отдел по борьбе с преступлениями в сфере искусства, созданный с такой помпой, казалось, ждала та же судьба, учитывая постоянную текучку кадров. Мы потеряли не только Эрика Айвса, но и нашего лучшего прокурора Боба Гольдмана. Мелочные и неуверенные в себе начальники в Филадельфии выдвинули моему лучшему другу ультиматум: откажитесь от художественных преступлений и вернитесь к делам, связанным с наркотиками и ограблениями банков, или ищите другую работу. Гольдман поймал их на слове и уволился, резко оборвав двадцатичетырехлетнюю карьеру в правоохранительных органах. Что еще хуже, половина оперативников, назначенных в наш отдел с самого начала, теперь перешли в другие, надеясь быстрее продвинуться там по службе. Это печально.

Осенью 2007 года, когда начался обратный отсчет последнего года на посту агента ФБР, я планировал завершить несколько долгих дел, подготовить себе замену и подумать о вечеринке по случаю выхода в отставку. Я хотел попутешествовать с Донной, навестить сыновей в колледже, сходить на выступления дочери.

Но в один прекрасный день зазвонил мой секретный телефон.

Это был Санни.

Глава 25. Финал

Барселона, январь 2008 года

Через четыре месяца после звонка Санни я сидел в обшарпанном гостиничном номере в Барселоне и вел переговоры с его боссом Патриком.

Нас было шестеро. Мы сидели вокруг шатающегося стола на двух односпальных кроватях. Мы с Патриком расположились с противоположных сторон у открытого окна. Санни и испанский агент под прикрытием сидели на краю одной из кроватей. Двое моих подручных, агенты ФБР из Майами, по-прежнему изображали колумбийских наркоторговцев и развалились на второй койке.

Скрытая камера в потолочном вентиляторе все записывала. Испанский отряд спецназа ждал по соседству.

Патрик, стройный самоуверенный француз армянского происхождения шестидесяти лет, под два метра ростом, сидел примерно в тридцати сантиметрах от моего лица и курил крепкие «Мальборо». У него были коротко стриженные седые волосы и белая щетина на подбородке. Карие глаза смотрели на меня терпеливо и сосредоточенно, взглядом снайпера. Он тщательно подбирал слова и выстраивал их в короткие предложения.

— Мы с тобой уже не молоды, — сказал Патрик по-французски. — Деньги — это хорошо, но свобода очень важна.

Я надеялся взять с собой франкоязычного агента ФБР под прикрытием для перевода, но бюро не смогло найти подходящего. Так что эту функцию выполнял офицер-испанец. Он переходил с французского на английский и с английского на французский быстро и с удовольствием, но у него был тревожный тон и женственный тембр, не соответствовавшие накалу переговоров. Я уже представлял себе, как мачо из ФБР смотрят видео в соседнем номере и гогочут.

Я сказал:

— Я тоже не хочу в тюрьму.

— Да, мы знаем, что важнее.

— Итак, — сказал я, надеясь, что они во всем признаются под запись, — расскажи мне об ограблении.

Патрик был только рад.

Я всегда говорю новичкам: надо отрабатывать все ниточки. Никогда не знаешь, какая из них приведет к разгадке.

Иногда результата приходится ждать долго.

Когда Лоренц самоустранился, агенты в бостонском офисе ФБР закрыли дело. Но подразделение в Майами не хотело отпускать Санни; там начали новое дело — операцию «Шедевр II» — и подманили его обещанием крупной сделки с наркотиками. Вскоре он снова позвонил мне, чтобы поговорить о картинах.

Сначала речь шла о Вермеере и Рембрандте. Но он стал предлагать и другие картины: четыре работы, в том числе Моне и Сислея, украденные прошлым летом из музея в Ницце. По словам Санни, эти две группы картин хранились у разных банд.

Я дал понять, что мне нужны полотна из Бостона, а не из Ниццы. Санни ответил, что сначала я должен купить картины из Ниццы. Это поможет завоевать доверие.

Когда путь к картинам из музея Гарднер снова открылся, я дал согласие, и Санни организовал встречу в Барселоне, чтобы договориться о цене картин из Ниццы. Мне показалось любопытным, что для встречи Санни выбрал Испанию. Мы знали по прослушкам, что Вермеера, скорее всего, там и держат.

Я решил, что упускать такой шанс нельзя. Даже если Санни водил меня за нос с работами из музея Гарднер, мы бы вернули картины из Ниццы и помогли моему другу Пьеру раскрыть крупную кражу. А если сделка с картинами из Ниццы приведет к сделке по Гарднер, мы сорвем джекпот.

Я подошел к встрече в Испании с особой осторожностью. Незадолго до того я узнал, что через несколько недель после нашей встречи в гостинице во Флориде Санни нашел одного из информаторов ФБР и предложил ему шестьдесят пять тысяч долларов за убийство Лоренца.