Операция продолжается - [12]

— И все-таки надо бы вам отдохнуть, — стоял на своем Комаров. — Завтра лучше будет работаться.

Не все порученцы могли позволить себе говорить в таком тоне с командующим. Но у Черняховского с Комаровым сложились особые отношения. Еще в сорок первом году, когда они под огнем переправлялись через Западную Двину, Комаров спас Черняховскому жизнь. И с тех пор стал близким для него человеком.

Наутро Черняховский собирался обсудить замысел предстоящей операции с командующими родами войск, заслушать их доклады и предложения, чтобы внести необходимые коррективы. Но неожиданно заболел. Не успел выздороветь, как его и члена Военного совета фронта генерала Макарова вызвали в Москву.

Столь быстрый отъезд командования в штабе фронта оценили по-разному. Опытные генералы, которым не раз приходилось принимать участие в разработке фронтовых операций, сожалели, что Черняховский не успел заслушать их предложений.

По дороге в Москву Иван Данилович не мог сдержать волнения. Пытался отвлечься, отдохнуть, но мысли вновь и вновь обращались к докладу.

И вот — Москва, Генеральный штаб. Черняховский с Макаровым приехали 25 мая, но еще накануне в Ставке под председательством Верховного Главнокомандующего, с участием Г. К. Жукова, А. М. Василевского и К. К. Рокоссовского началось обсуждение плана операции «Багратион».

— Какие новости? — поздоровавшись, встретил Черняховского Антонов.

— Особых новостей нет, приболел немного.

— Ну что ж, время не ждет. Возьмите с собой проект плана операции, и прошу к товарищам Василевскому и Жукову.

Александр Михайлович Василевский и Георгий Константинович Жуков приветливо встретили Черняховского. Подробно рассмотрели предложенный им план.

— Георгий Константинович, у меня особых замечаний нет, — оторвавшись от карты, сказал Василевский. — Остается пожелать Ивану Даниловичу, чтобы он совершил такой же смелый маневр по преследованию противника, как при освобождении Курска.

— Неплохо будет, если Черняховский поможет Рокоссовскому так же, как он сделал это в битве за Днепр, — в тон Василевскому отозвался Жуков.

Старые солдаты прекрасно понимали, что происходит сейчас в душе Черняховского, и ободряли его. Иван Данилович мысленно поблагодарил их за эту скупую, но такую нужную ему поддержку.

План 3-го Белорусского фронта в принципе был одобрен. В тот же день Черняховского и Макарова пригласили в Ставку, в Кремль.

За длинным столом в зале заседаний — члены Государственного Комитета Обороны, члены правительства. Многих из этих людей Черняховский знал раньше только по портретам. На какой-то момент его охватило волнение. Но он сразу взял себя в руки, когда председательствующий — Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин — предоставил ему слово.

Полнейшая тишина и внимание всех присутствующих помогли Ивану Даниловичу излагать свои соображения спокойно, свободно оперируя цифрами и фактами, не заглядывая в записную книжку. Мужественный облик молодого командующего, уверенный голос располагали к нему слушающих. Когда Черняховский начал обосновывать необходимость нанесения двух одновременных ударов, Сталин подошел к карте.

— Что же вы нам докладываете о двух ударах, когда у вас на карте один?

— В плане операции расчет приведен исходя из имеющихся возможностей. Если фронт получит дополнительные силы и средства, сделаем перерасчет для второго направления.

Сталин ничего не возразил на это. Иван Данилович уже готов был принять его молчание за согласие, как вдруг Верховный спросил:

— Скажите, а как вы понимаете замысел операции «Багратион» в целом?

— По вражеской группе армий «Центр» наносится одновременно четыре мощных, сокрушительных удара силами четырех фронтов. При этом 1-й Прибалтийский и 3-й Белорусский разрезают оборону противника в общем направлении на Вильнюс, охватывая борисовско-минскую группировку немецких войск своими левофланговыми соединениями. 1-й Белорусский фронт развивает успех на Барановичи, охватывая минскую группировку врага с юга и юго-запада. 2-й Белорусский наступает на Минск, имея основную задачу сковать войска противника с фронта.

Сталин, внимательно слушая, не спеша раскурил трубку и стал разглаживать усы. Черняховский знал: это признак того, что Верховный доволен.

— Цель операции — окружение и уничтожение основных сил группы армий «Центр», — продолжал уверенно, — с последующим развитием наступления к границе Восточной Пруссии и на варшавско-берлинском стратегическом направлении.

— Правильно понимаете, — одобрил Верховный Главнокомандующий. — Если операция проводится по единому замыслу, четырех ударов вполне достаточно, то есть каждый фронт наносит один сокрушительный удар. А вот товарищ Рокоссовский просит разрешить только 1-му Белорусскому фронту нанести три удара, значит, у него получается три главных направления. Мы считаем это излишним распылением сил. Вашему фронту тоже предлагаем основные силы сосредоточить на одном участке прорыва. Как вы на это смотрите?

— Мне трудно сказать, чем вызвана необходимость трех ударов на участке 1-го Белорусского фронта, — начал Черняховский, — но успех наступательной операции 3-го Белорусского на первоначальном этапе зависит от одновременного уничтожения вражеских группировок в городах Витебск и Орша. Не предусмотрев этого, невозможно воспрепятствовать противнику маневрировать своими силами.