Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт - [147]

Изучая работы Теддера, трудно избежать вывода, что он страдал тем же прискорбным недостатком, как и большинство ведущих авиаторов его поколения, — неспособностью понять, что войну можно выиграть только путем разгрома немецкой армии на суше, что является чрезвычайно трудной задачей, осуществлению которой должны быть подчинены все другие операции на море и в воздухе. Имелись основания для серьезных разочарований и сочувствий по поводу неудач, имевших место в ходе сухопутных операций в Нормандии в июне и июле. Как ранее отмечалось, не многие из них явились следствием недостаточно умелого руководства генерала Монтгомери. И тем не менее беспощадная враждебность Теддера к командующему 21-й группой армий, его бесконечные язвительные и недоброжелательные колкости из штаба верховного главнокомандующего союзными экспедиционными силами по поводу недостатков в сухопутных войсках умаляют положение его самого как командира; хотя аномалия заключалась в том, что он мог высказываться в высших инстанциях по любым аспектам кампании, но прямой ответственности ни за что конкретно не нес. В начале июля он соглашался с Канингхэмом, «что сухопутные войска, по-видимому, не готовы к выполнению стоящих перед ними задач». Он убеждал Эйзенхауэра внести поправку в письмо, адресованное Монтгомери, в котором сообщалось, что вся наличная авиационная мощь будет выделена в поддержку его операции: «Я настаивал на том, что авиация не может и не должна отвлекаться для выполнения этой благовидной и туманной задачи поддержки армии, которая никогда не продвинется вперед, пока не научится сражаться с помощью своего собственного оружия».[223] Он вместе с двумя другими старшими офицерами штаба верховного главнокомандующего, известными своей враждебностью к Монтгомери, — Морганом и Хемфри Гейлом — обсуждал возможность отстранения английского генерала от должности. 20 июля после провала операции «Гудвуд» «я разговаривал с Порталом насчет неудачи армии. Мы пришли к единому мнению, что причиной этого является сам Монтгомери. Мы также говорили относительно порядка подчинения стратегической авиации. Портал считает, что подходит время, когда контроль за действиями стратегической авиации может быть передан объединенному комитету начальников штабов, под его непосредственное руководство».[224] И тем не менее именно Портал в течение осени и зимы до такой степени показал свою неспособность управлять английской стратегической бомбардировочной авиацией, что не смог склонить Артура Харриса поддержать взгляды и политику главного штаба английских ВВС.

Авиаторы считали, что у них было достаточно солидное обоснование против использования тяжелых бомбардировщиков в интересах поддержки сухопутных операций. Наземные войска постоянно требовали и получали поддержку тяжелых бомбардировщиков в роли, для которой, как утверждали авиаторы, они не были предназначены. Солдаты были удивлены тем, что бомбардировщики не смогли добиться ожидаемых результатов ни в ходе налетов на прибрежные позиции противника в день Д, ни на сосредоточение танков на горном кряже Бургибю. Бомбардировка Кана не дала ничего, разве что стерла с лица земли крупный город Нормандии. Бомбардировка перед началом операции «Гудвуд» была осуществлена только потому, утверждали авиаторы, что армия настояла на том, будто это откроет ей путь для крупного прорыва. Но этого не произошло. 21 июля Теддер, по его свидетельству, «сразу же встретился с верховным главнокомандующим и говорил ему, что неудачные попытки Монтгомери предпринять наступательные действия в более ранний период лишили нас благоприятной возможности, которая представлялась в связи с покушением на Гитлера».[225] Такое толкование отражает совершенно ошибочное предположение Тендера, будто немецкая армия находилась на грани внутреннего развала.

В докладе по результатам изучения оперативным отделом штаба верховного главнокомандующего эффективности использования авиации для поддержки пехоты говорилось: «Предварительное мнение специалистов сводится к тому, что моральное воздействие бомбардировок как на солдат противника, так и союзных солдат значительно более эффективно, чем нанесенный материальный ущерб». Командующий авиацией поддержки пехоты 9-й воздушной армии Куэсада в беседе с автором заявил, что сомневается в том, чтобы американская бомбардировка перед атакой Шербура убила более 10 немцев. «Конечно, — сказал он, — в нашей армии любят смотреть, как авиация работает перед тем, как идти пехоте. Но все это вызывает у меня сомнения насчет того, стоит ли использовать авиацию для таких спектаклей. Я считал, что авиация должна наносить удары по специфичным, различаемым объектам, которые могут быть уничтожены самолетами».

Авиаторы считали, что неспособность тяжелых бомбардировщиков наносить ощутимый материальный урон сухопутным войскам противника была достаточным основанием для того, чтобы ограничить их действия налетами на города и индустриальные центры Германии. Однако если массированные бомбовые удары приносили моральный эффект в этой величайшей кампании войны на западе — в чем обе стороны соглашались, — то, видимо, есть основания считать, что на сухопутные войска такой эффект также распространился. При этом в ходе взаимных обвинений по поводу неудачных бомбовых ударов и неудачных сухопутных операций забывалось, что тяжелые бомбардировщики нанесли огромный урон немецкой обороне до того, как были предприняты операции «Кобра» и «Гудвуд», даже если этот урон и не был решающим. Между тем имелась крайняя необходимость в улучшении координации операций тяжелых бомбардировщиков и наступательных действий на суше, чего так и не было достигнуто из-за отсутствия взаимного уважения между соответствующими высшими руководителями сухопутных войск и авиации. В своем дневнике 27 июля Ванденберг мрачно писал: «Во время ланча