Операция «Носорог» - [26]
Холм венчался крутой скалой высотой около пятнадцати метров, с широкими выступами по бокам. Носорожиха брела вверх по вытянутому бугристому откосу, спотыкаясь, качаясь, натыкаясь на деревья, топча кусты и опрокидывая камни, и сердце ее колотилось, и кожа лоснилась от пота. Сорок метров отделяло ее от макушки; детеныш старался не отставать. Она продолжала ковылять вверх по склону, силясь уйти от дурмана, ее качало в обе стороны, она спотыкалась, ударялась о деревья, падала на колени, с хриплыми стонами снова поднималась на подкашивающиеся ноги, и уже двадцать шагов оставалось до макушки холма, и через две минуты наркоз должен был окончательно свалить ее. В десяти шагах от вершины она еще раз наткнулась на дерево и упала.
Носорожиха шлепнулась на бок и осталась лежать, издавая громкие стоны, и скулящий детеныш стоял рядом с ней, вертя ушами и озираясь по сторонам. Наконец его могучая родительница опять встала на ноги. Тяжело поднялась и побрела вверх по скале, и в трех шагах от вершины ее повело вправо. На подкашивающихся ногах, опустив голову с помутневшими глазами, она проковыляла два десятка шагов вдоль гребня, продолжая стонать, потом свернула в сторону, и детеныш трусил за ней, повизгивая. Носорожиха врезалась в дерево, чуть не упала, качнулась и снова взяла курс на вершину. Десять нетвердых шагов, девять, восемь, семь, шесть… Споткнулась о камень и чуть не грохнулась, но в последнюю минуту выпрямилась и добрела до самого гребешка, неотступно сопровождаемая детенышем. Огромное сердце ее колотилось, она вся обливалась потом, еще минута — и рухнет без сознания, и она перевалила через гребень.
Она сорвалась вниз головой, с диким воем пролетела три-четыре метра и приземлилась на первом широком уступе, но огромные бедра перевесили, и она покатилась по крутому склону, и толстые ножищи мелькали в воздухе, и огромное брюхо билось о крутой склон, так она со стуком кувыркалась до следующего уступа, но исполинский вес не дал ей остановиться, и она продолжала ехать по склону, и камни с грохотом катились следом и прыгали через нее. В облаке пыли она скользила по круче до самого низа и, наконец, с треском остановилась под стук осыпавшихся камней.
Детеныш, объятый ужасом, стоя на краю скалы, хотел было прыгнуть вдогонку за матерью, но испугался. Он совсем потерял голову без матери, попятился назад и заскулил и забегал вдоль гребня, и сердце его отчаянно билось, и он снова хотел прыгнуть вниз, но не осмелился и отскочил от края. Повизгивая, подбежал к тому месту, где сорвалась носорожиха, и высунул голову над гребнем, направив уши вперед, высматривая мать, и весь подобрался и присел для прыжка, но прыгнуть не смог. Страх высоты заставил его отступить с колотящимся сердцем, и он отчаянно заметался по скале, высматривая, где спуститься или съехать вниз на копытах или даже прыгнуть, лишь бы было не так высоко; добежал до конца гребня и не нашел подходящего места и совершенно растерялся. Повернул обратно, снова побежал вдоль гребня, выискивая спуск, испуганно вертелся и пытался заставить себя прыгнуть и метался, спотыкаясь, снова и снова заглядывал через край, и страх становился все сильнее и сильнее, и он добежал до другого конца гребня и, наконец, увидел спуск. Очень крутой и каменистый спуск, но все же не голая скала, и он весь подобрался и прыгнул вниз и поехал по крутому склону, спотыкаясь и скользя, хрипя и буксуя, копыта растопырены, голова опущена, круп задран кверху; он ковылял и скользил, падал и снова поднимался и скользил дальше, сбивая камни на ходу, и так до самого низа. Но матери там уже не застал.
То ли шок от долгого падения был виноват, то ли боль в огромном брюхе, а может быть, она ничего особенного и не почувствовала сквозь дурман, но только могучая носорожиха некоторое время лежала на боку, постанывая, потом отдышалась и поднялась. Тяжело поднялась, натужно дыша, вся в поту и в крови от глубоких кровоточащих ссадин, отошла от скалы примерно на полкилометра и свалилась. Хрипя и постанывая, опять встала на ноги, ненароком вклинилась головой и плечами между двумя огромными камнями и впала в забытье. С протяжным, стонущим дыханием она уснула стоя, и тут детеныш нашел ее.
Он подбежал к ней галопом, дрожа, повизгивая, задыхаясь, ткнулся в брюхо мордой с коротеньким рогом, ткнулся еще раз, потом, облегченно поскуливая, обежал кругом и ткнулся мордой в другой бок. Нетерпеливо затопал ногами. Начал бегать туда и обратно, озираясь по сторонам и вертя ушами, наконец, вернулся к матери и решил утолить жажду. Опустился на колени, затем распластался на животе и добрался до соска. Не то чтобы жажда очень томила его, но надо же было чем-то заняться. Минут пять он шумно сосал, подталкивая брюхо головой, чтобы лучше ухватить сосок широким ртом, а когда насосался, встал и снова начал бегать по кругу. Потом лег на землю — раз уж матери взбрело в голову спать.
Следопыты сильно встревожились, обнаружив, что следы ведут через скалу. Отыскали крутой спуск на другую сторону. Когда они нашли носорожиху, детеныш опять сосал.
Надо было возможно скорее отвезти самку в лагерь, но если выстрелить шприцем в детеныша, он мог убежать довольно далеко, прежде чем впадет в забытье. И они решили поймать его так. Быстро рассыпались, окружая его, и стали тихо приближаться. За сорок метров детеныш почуял их.
