Операция «Мираж» - [26]

Перси возвратился в холл, но, прежде чем пройти в номер, задержался у зеркала, посмотрел и не узнал себя. На него смотрел смертельно усталый человек с серым лицом.

«Господи, что подумает Маргарет? — ужаснулся он. — Надо, что-то делать? Что? Первое — немедленно избавиться от этого похоронного вида! Как? Выбрось из головы Кейджа. У тебя все о'кей, Марк! Легко сказать. Маргарет не проведешь, она жена разведчика. Ты успешно выполнил опасное задание и тебя вызвали для доклада. Тебя, а ее зачем? Вот! У тебя нервный срыв, и врачи рекомендовали отдохнуть».

Последнее объяснение Перси показалось наиболее убедительным. Он решительно направился к номеру, энергично постучал в дверь и, не дождавшись ответа, шагнул в прихожую.

— Марк?! Милый! — возглас Маргарет, в котором смешались радость и тревога, сжал ему сердце.

В дверном проеме возникла легкая тень. Перси рванулся навстречу, и они крепко обнялись. Маргарет трепетными поцелуями касалась его щек, а с губ срывалось:

— Ты, жив! Ты здесь! Чего только я не передумала, пока летела сюда.

— Все хорошо, милая. Мы вместе. Я в порядке, — успокаивал он.

— Почему не позвонил? Сам? Почему они…

— Успокойся, родная! Все хорошо! Все хорошо! — повторял Перси и нежно гладил ее по пышной копне волос.

Силы оставили Маргарет, и она бессильно повисла на его руках. Он внес ее в гостиную и усадил в кресло. Его вид, как он не храбрился, говорил сам за себя. Маргарет воскликнула:

— Господи?! Что они с тобой сделали? Ты ранен, болен?!

— Нет-нет! На мне ни царапины.

— На тебе лица нет!

— Трудное задание. Теперь все позади, — невнятно бормотал Перси.

— Ты, ты… — спазм перехватил горло Маргарет.

Ей не хватало воздуха. Перси бросился к холодильнику, схватил бутылку, сорвал пробку и, расплескивая воду, наполнил стакан и подал Маргарет. Она сделала несколько глотков, затем закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Прошла минута, другая, спазм прошел, на щеках Маргарет проступил слабый румянец, а голос снова окреп.

— Марк, тебе надо к доктору! — потребовала она.

— Да-да, — не стал спорить он.

— Сейчас! Немедленно!

— Это лишнее. Док осматривал меня в Киеве и ничего не нашел. Нервный срыв, что поделаешь, годы берут свое.

— Тем более!

— Маргарет, ты мой самый лучший доктор.

— Марк, если тебе и твоим начальникам наплевать на здоровье, то…

— Не наплевать. Это они тебя вызвали? — перебил Перси.

— Да. Но почему не предупредили, что ты болен?

— Это я попросил.

— Ты?! Но зачем?

— Чтобы не трепать тебе и детям нервы.

— Нет, Марк, ты что-то от меня скрываешь?

— Успокойся дорогая, самое худшее позади.

— Марк, ты выглядишь ужасно! Я настаиваю на обследовании у доктора!

— Непременно, как только закончу дела в Лэнгли, — заверил он и, чтобы уйти от опасной темы, поинтересовался: — Как дома? Как дети? Как Джим?

— Все хорошо. Джимми сделал первые шаги, — на лице Маргарет впервые появилась улыбка.

По ее щекам потекла тушь. Перси зашарил по карманам в поисках платка. Маргарет, стыдливо пряча лицо, принялась убирать салфеткой следы косметики. Оставив ее одну, он прошел в гостиную и стал распаковывать чемодан. На кровати выросла горка белья, а на столе коллекция сувениров. Среди них не оказалось забавной матрешки — подарка для Джимми. Перси принялся ворошить белье, надеясь обнаружить ее, и тут здесь легкая ладошка Маргарет легла на плечо. Смущаясь, она спросила:

— Как я?

Перси поднял голову и не нашелся, что ответить. В ее карих глазах плескалась безоглядная любовь. Любовь, о которой в текучке будней он начал забывать.

— Ну, так как? Чего молчишь?

— Ты… — и из глубин его памяти всплыл сонет Шекспира. Тот самый, когда-то покоривший сердце жизнерадостной двадцатилетней студентки факультета социологии. И Перси остро ощутил, что ни обольстительная Грей, ни любая другая женщина, не могли дать ему то, что он находил в Маргарет — любовь и нежность. Бережно обняв ее за плечи, он дрогнувшим голосом повторил, потрясающие строки, рожденные человеческим гением три столетия назад:

«Твои глаза на звезды не похожи,

Нельзя уста кораллами назвать,

Не белоснежна плеч открытых кожа,

И черной проволокой вьется прядь.

С дамасской розой, алой или белой,

Нельзя сравнить оттенок этих щек.

А тело пахнет так, как пахнет тело,

Не как фиалки нежный лепесток.

Ты не найдешь в ней совершенных линий…»

Воркующий смех Маргарет прозвучал для него самой чарующей музыкой. Она с нежностью произнесла:

— Я помню каждую строчку. Ты их читал мне двадцать восемь лет назад.

— Читал, и буду читать вечно! — поклялся Перси.

— Ах, ты мой Шекспир, — и Маргарет ласково провела рукой по его щеке.

В эти минуты разведчик Перси забыл о Кейдже, Ковальчуке и спецрасследовании. Ему было наплевать на скрытые микрофоны и видеокамеры, установленные в номере. Он был просто любящим мужем. От былой апатии и усталости не осталось и следа, а проснувшаяся в нем энергия искала выхода. Стены номера — этой прозрачной «шкатулки Кейджа» давили. Его предложение поужинать в ресторане Маргарет приняла охотно. Он вызвал такси.

Водитель оказался на редкость словоохотливым. Через пять минут от него начала болеть голова, и они с тоской поглядывали по сторонам. Справа и слева тянулись деловые кварталы, а таксист все не умолкал. Наконец, впереди мелькнула вывеска китайского ресторана. Перси остановил свой выбор на нем. Вышколенный швейцар, музыка, предупредительные официанты, скользившие между столиками, обилие цветов и карликовых деревьев, создававших иллюзию китайского сада, пришлись Маргарет по душе. Они сели в укромный уголок, перед столиком возник официант и предложил меню.