Операция «Карантин» - [25]

— Вы идите, садитесь в самолет, я сам все улажу.

— А чемоданчик?

— Берите с собой.

И они разошлись. Ненароков в сопровождении «бравого» гвардейца направился к начальнику аэродрома, а Полынов через турникет вышел на летное поле.

Но к самолету Никита не пошел. Обогнув здание, он подошел к «лендроверу», булавкой открыл замок багажника и, аккуратно положив кейс, захлопнул крышку. И только затем направился к самолету. «Эх, дурашка ты, дурашка… — в душе пожалел Полынов вице-консула. — Ну что тебе стоило забрать у меня кейс? Я тебе уж и так и эдак намекал, разве что костяшками пальцев по кейсу не стучал, как перед гвардейцем…»

На траве в тени самолета возле шасси сидело двое немолодых людей в старой аэрофлотовской форме. Еще издали Никита услышал родную русскую речь.

— Привет, земляки, — сказал он, подходя.

Летчики повернули головы. Роднила их не только форма, но и усталые загорелые лица, и грустные взгляды, и ранняя седина. Разве что один был чуть постарше, лет сорока пяти, и с голубыми глазами, а второй — помоложе, но тоже за сорок, и кареглазый.

— Привет, — равнодушно отозвался тот, что постарше. — Из России?

— Ну а откуда же еще!

— Значит, уже не земляк, — вздохнул летчик. — Мы с Украины.

— А почему тогда по-русски разговариваете? — съязвил Никита. «Уроки» Стэцька Мушенко не прошли даром.

— А я лучше на старославянском заговорю, чем в принудительном порядке «забалакаю», — все так же равнодушно ответил летчик. — От нас что надо? Весточку, что ли, на родину передать?

— Да нет. Я ваш пассажир. Сейчас билет покажу…

Никита зашарил по карманам.

— Не надо, — махнул рукой второй летчик, встал и ударил кулаком по фюзеляжу. Корпус машины отозвался гулом. — Алексей, прогревай моторы! Летим!

Тем временем первый летчик выбил из-под шасси колодки и, прихватив их, направился к люку.

— Ну а ты чего, — обратился к нему оставшийся летчик, — особого приглашения ждешь?

— А что, так сразу и летим? — удивился Никита.

— Самое время… — Летчик выбрался из-под крыла и, прищурившись, посмотрел на небо. — Лучшего времени здесь, чем летать в грозу, нет…

— Никита, — представился Полынов и протянул летчику руку. Нравились ему эти простые, бесхитростные парни.

— Михаил, — назвался летчик, но руку не пожал. — Ты врач?

Никита кивнул.

— С эпидемией боролся?

Никита снова кивнул.

— Тогда не протягивай руки.

Полынов рассмеялся.

— Таким образом «тофити» не заразишься. Вот разве что со мной переспать надумаешь, тогда есть опасность.

— Ишь, размечтался, — хмыкнул Михаил. — Знаешь поговорку: «Береженого и бог бережет»? Тогда прикуси язык и залазь.

Уже на последней ступеньке трапа Никита оглянулся и сквозь стеклянные двери в домике аэродрома увидел спешащего на поле вице-консула. Никита повернулся и, стоя в проеме люка так, что левое плечо скрывал борт самолета, правой рукой помахал Ненарокову. При этом он состроил вице-консулу такую лучезарную улыбку, будто тот являлся ярчайшим представителем слабого пола.

Вице-консул нерешительно остановился и тоже помахал рукой, напоследок одарив Никиту своим неотразимым оскалом барракуды. Ничего другого, как подумать, что в левой руке Никита держит чемоданчик, он не мог.

— Чего застрял? — недовольно крикнул с земли сквозь рев набирающих обороты двигателей Михаил. — Давай быстрее!

Никита шагнул внутрь самолета.

Трюм транспортного АН-24 напоминал собой авгиевы конюшни. Лошадей здесь вряд ли перевозили, но коз и баранов — точно. И, само собой, оружие, потому что к запаху навоза примешивался запах оружейной смазки. Впрочем, сейчас трюм был практически пуст. Лишь в хвостовой части лежало несколько джутовых тюков неизвестно с чем.

Михаил втянул в трюм трап, задраил люк.

— Садись! — перекрывая рев моторов на форсаже, крикнул он Никите и указал на кресло возле входа. В трюме было всего четыре кресла — по одному у каждого иллюминатора. Остальное пространство предназначалось исключительно для грузов. Нерентабельно в Африке возить людей.

— Сиди и с места не рыпайся, заразу не разноси! — поучал Михаил. — Ты парашютом пользоваться умеешь?

— Нет, — соврал Никита. — А что?

— Тогда молись богу, чтобы нас не сбили.

— Кто? Мятежники?

— И те, и другие. У них стрельба по самолетам что-то вроде развлечения. Мы им стингеры возим, а они нас ими же и сбивают. Война по-африкански называется!

Не зная, как отреагировать, Никита неопределенно хмыкнул. Со своими оценками здешней войны он уже не раз попадал впросак.

— Да, и последнее! — проорал Михаил, потому что рев двигателей стал невыносимым, фюзеляж мелко задрожал. — Запомни, когда прилетим в Каир, говори, что мы летели из Сомали! Понял?! Иначе тебе карантин обеспечен, а нас лишат лицензии до конца жизни!

Самолет дрогнул и начал разбег.

Глава третья

Ни молния, ни стингер в самолет не попали, хотя потрясло АН-24 в грозовом фронте изрядно. Как на тренажерном вибростенде. И как только самолет на составные части не развалился, уму непостижимо. После подобного испытания весь экипаж вместе с Никитой можно было смело зачислять в отряд космонавтов, если, конечно, за время отсутствия Полынова в России космическую программу не свернули окончательно и навсегда.