Операция «Гиппократ» - [4]

Перед тем, как приступить до работы, Славка лично обследовал улицы, на которых жили фраера, не подозревавшие, что очень скоро до них заявятся те, благодаря кому они имеют шанс зажить еще счастливее. Моргунов бродил по улицам и благодарил судьбу, что контейнеры с мусором вывозят так регулярно, как питался Капон в последнее время. Иногда он сильно радовался возрастающему благосостоянию народа, особенно, когда его зоркий взгляд ловил в контейнерах банановые лушпайки и пустые коробки от всяких «Самсунгов». Моргунов соображал: дома, возле которых недра контейнеров забиты такими фактами материального благополучия, нужно обслуживать в первую очередь.

Завершив разведку, Славка толкнул обручальное кольцо из самоварного золота, скороговоркой рассказывая покупателю-лоху за то, как его, командированного из Сухуми, ограбили знаменитые на весь мир одесские паразиты. На вырученные деньги он отоварился в «Гастрономе» и заскочил до Капона.

Старый аферист уже не мечтал облизывать ложку. Он смотрел на стол, заваленный жратвой, и даже вставной глаз Капона излучал необоримое чувство голода.

– Это не для вас, Капон, – сказал Моргунов, по-быстрому набивая рот. – У работяги должен быть вид, как у того бобика на морозе. Или как у вас, что сейчас почти одно и то же.

– А вы, Слава? – жалобно спросил Капон, мечтая, чтобы Моргунов выскочил из комнаты хотя бы на минуту.

– Так я же сейчас начальник, – ответил Моргунов, глотая добычу. – Вы видели когда-то начальника с голодным видом? Нет, Капон. На морде руководства должна быть написана сытость и глубокое отвращение до всего происходящего. Можете взять кусок хлеба, но на большее не рассчитывайте. Вам нужно смотреть на меня, закалять волю и вживаться в роль. Я для чего достал новые брюки и галстук? Для того, чтобы вы говорили с пациентами при осоловелом виде? Ни разу. Так что добирайте понтов. Тем более, что они натуральные. И не забудьте ключевую фразу.

Ключевую фразу аферист со стажем не забыл, хотя иногда вместо вопля «ГПР!», Капону очень хотелось жалобно сказать: «Подайте, Христа ради», – что гораздо больше соответствовало его внешнему виду и внутреннему состоянию.

Капон звонил в намеченную квартиру и на вопрос «Кто там?» отвечал – «ГПР!». Самое смешное, ему открывали. Даже такие двери, которые могли бы украшать не жилое помещение, а какой-то там форт Нокс. Потому что у порога стоял старик в обшарпанной робе, с набором инструментов и тощий до такой степени, с которой может конкурировать только скелет индийского йога.

А что такое «ГПР»? Если бы Капон знал, так, может быть, и признался. Но он имел представление об этом слове не хуже, чем те, до кого нарывался у гости. А потому терпеливо объяснял всем любопытным: он из «Одесгаза» и заявился для того, чтобы проверить в состоянии ли их АГВ выдержать пониженную подачу топлива, чем непременно порадует руководство зимой, которая уже тоже на пороге.

Люди охотно переставали подозревать Капона в каких-то уголовных намерениях. Они давно привыкли до того, что если руководство гарантирует отсутствие воды, снижение подачи газа, выключение электроэнергии или еще какую-нибудь гадость, так этому нужно верить безоговорочно.

Другое дело, если бы Капон стал разоряться: от руководства можно ждать чего-то путного – так кто бы его пустил до хаты? А так старый рецидивист при разводных ключах попадает даже за бронированные двери и начинает проверять состояние всяких газовых приборов, имея о них такое же представление, как гинеколог за устройство межконтинентальной ракеты.

Первым делом, Капон, кряхтя, доставал из старого портфеля с инструментами полоску бумаги с оттрафареченной надписью «Проверь тягу!» и клеил ее до АГВ, сильно переживая вслух, как у него уже не хватает никаких денег на клей для такой повышенной заботы о безопасности безалаберных людей. Клиентам Капона сразу начинало становиться стыдно, потому что деятель из Одесгаза ненавязчиво объяснял: возможно, своей бумажкой он уже спас их от потенциального взрыва. Или они не слышали, как на Малой Арнаутской грохнуло АГВ, потому что на нем не было полезной поклейки и ни одна уже покойная сволочь из той хаты ни разу не сунула свой шнобель на эту самую тягу?

Тщательно разглаживая бумажку на корпусе агрегата, Капон продолжал пугать летальными исходами до такой степени, что некоторые стали думать: а может, таки да правительство сильно заботится за них? Особенно когда говорит, что не мешало бы отключить газ полностью? Напрасно себе так думали. Потому как Капон уже размышлял, чем бы дальше порадовать хозяев хаты. И если он узревал на кухне неподалеку от газовой плиты какие-то сохнущие шмотки на веревках, так уже был готов прыгать от радости на месте, хотя на пустой желудок это делать затруднительно.

И пускай некоторые несознательные агэвепользователи объясняли служащему «Одесгаза», что у них пожилые родители или маленькие дети, а потому пеленки и прочие ползунки не успевают сушиться, Капон был непреклонен в своем стремлении отвести от людей беду. Вы что, с ума поехали, верещал Капон, газ горит, бебехи висят, а на Большой Арнаутской как раз из-за этого в свое время дом взорвался. Ну взорветесь вы со своими детьми – хрен с вами. Это ваше право, как свободных граждан, – хотите живите, хотите сохните белье. Но при чем здесь остальные жильцы? Или весь дом подал заявку за коллективный полет поближе до неба? Ша, граждане, вверенной мне властью отключаю газ. Прийдете на дисциплинарную комиссию, в аккурат через неделю-другую, заплатите штраф за нарушение правил противопожарной безопасности, а уже потом, может быть, вам разрешат пользоваться газом и создавать новые угрозы для жизни окружающих. Всё, граждане, где мой пломбиратор?