Операция «Фараон», или Тайна египетской статуэтки - [46]

Там, где насыпь должна была пересечь цепь холмов Гебель эль-Каср, был раскинут самый крупный лагерь. Полковник Солт разделил весь рабочий корпус на три группы. Британская группа взрывателей с помощью грех тонн динамита прокладывала путь сквозь Гебель эль-Каср. Первая группа рабочих освобождала его от обломков, вторая насыпала насыпь, третья укладывала шпалы и рельсы. Через две недели препятствие было преодолено, и корпус двинулся дальше на восток.

Омар получил от полковника Солта задание вместе с британским офицером Джерри Бакстоном охранять лагерь эль-Каср — невыносимо скучное занятие, для выполнения которого им отрядили десяток британских солдат и вдвое больше египтян. Впервые в жизни Омар держал в руках оружие, впервые он пожалел, что взял на себя столько ответственности в работе корпуса. В три смены солдаты и рабочие охраняли лагерь. Больше, чем дневная жара и ночной холод, чем тяжелая работа в корпусе, людей томило одиночество бесконечной каменистой пустыни и скука. Они без дела лежали в палатках, курили табак и, несмотря на строгий запрет, опустошали запасы виски. Попытки Бакстона образумить и призвать к порядку оказались бесполезными, так как он сам не был чужд алкоголю.

Почти ежедневно между египтянами и англичанами вспыхивали ссоры по поводу того, кому следует отдавать команды, а кому — повиноваться, и драки, на которые вскоре стало затрачиваться больше сил и времени, чем на выполнение задания. Ко всему прочему, заболел повар, и, так как никто не умел исполнять его обязанности, ежедневный рацион свелся к чаю, хлебу и сардинам. Ситуация была накалена до предела. Поняв, что угрозы бесполезны, Джерри Бакстон вызвался отправиться на следующем поезде в лагерь полковника Солта доложить о ситуации. Во время его отсутствия старшим назначался Омар.

Когда в течение двух суток от Бакстона не поступило никаких известий, и англичане, и египтяне бросили службу. На увещевания Омара никто не обращал внимания. Лагерь оставался без присмотра и днем, и ночью, и любой проходящий караван, а также случайные пастухи легко могли воспользоваться хранившимися в нем запасами. На третий день Омар решил отправиться на поиски Бакстона. Утром он сел в поезд, двигавшийся на восток, и, достигнув цели, обнаружил Бакстона в окружении офицеров, словно забывшим о своем задании. Когда Омар нашел полковника Солта и приступил к докладу, вдали раздался мощный взрыв. Вскоре на западе возникло черное дымное облако.

— Саботаж! Саботаж! — вскричал Солт и бросился в лагерь собирать вооруженных солдат. Никто еще не знал, что именно произошло, а Солт уже грозился отдать Омара и Бакстона под трибунал, если взорваны запасы в Гебель эль-Каср.

То, что произошло на самом деле, превзошло все предположения. Когда поезд приблизился к лагерю, машинист стал подавать тревожные знаки в сторону открытого вагона, где находились Солт, Бакстон, Омар и несколько вооруженных солдат. За локомотивом ничего не было видно, но поезд внезапно остановился.

— Конечная станция! — крикнул машинист, спускаясь вниз по лестнице. Солт и остальные последовали за ним и осторожно приблизились к кратеру, представшему их глазам. Поникшие, словно стебли тростника, рельсы свисали но его краям, отстоявшим друг от друга шагов на двадцать, не меньше того была и глубина ямы. Взрывной волной шпалы вырвало из-под рельсов и отбросило на палатки лагеря вместе с мусором и обломками камней, разметав их, словно по пустыне прошел сильный хамсин[6].

Людей парализовал страх. Гробовая тишина и полное отсутствие в лагере признаков жизни заставили их содрогнуться. Так они и стояли, словно вкопанные, пока Солт не расстегнул верхнюю пуговицу формы, чтобы глотнуть воздуха.

— Это саботаж! — тихо сказал, почти прошептал полковник. Он повторил эту фразу, будто она успокаивала его, будто он собирался с силами, готовясь со всей силой обрушить на окружающих свой гнев. Но этого не случилось. Солт медленно обошел кратер, отбросил в сторону поломанные рельсы и осмотрел мусор, засыпавший лагерь. От охраны не осталось и следа.

Не только то, что окно было совсем маленьким, было причиной темноты в камере: зарешеченное окно выходило в шахту, ведшую к поверхности земли и вновь закрытую решеткой. Камеры, размещенные на один этаж ниже уровня земли, находились в помещении бывшей казармы на окраине Исмаилии, служившей штаб-квартирой английскому генералу сэру Арчибальду Мюррею.

Омар был арестован на Гебель эль-Каср и в сопровождении двух вооруженных солдат отправлен в Исмаилию. Полковник Солт обвинял его в измене; он не поверил словам Омара, что заговорщики действовали за его спиной. И хотя у Солта не было доказательств, он заявил, что на ближайшем заседании военного трибунала представит свидетелей.

В камере, десять шагов в длину и пять в ширину, с койками у стен, царил смрад, которым Омар поначалу не решался дышать. В первые дни, проведенные им здесь, Омара охватила уверенность в неизбежности конца. Он знал, что значит трибунал и что каждый обвиненный приговаривался к смерти через расстрел. И в отчаянии размышляя о неотвратимом, отчего пропадало желание сопротивляться, Омар впал в некое безумие: сопровождая свои слова театральными жестами, он выкрикивал суры Корана, в которых говорилось о божественной справедливости. Омар отказывался от пищи, подаваемой дважды в день через окошко в двери, — не из протеста, а из-за неспособности принять пищу в этом состоянии.