Операция «Фараон», или Тайна египетской статуэтки - [41]

Лето было нестерпимо жарким, какого не помнили местные жители, и Нил, хотя и пополняемый регулярно водой водохранилища под Асуаном, нес теперь лишь половину обычного количества воды. Омар с благодарностью принимал от Нунды влажные полотенца, которые она клала ему на лоб. Они не обменялись ни словом с того самого дня, ознаменованного происшествием в саду, и хотя Омар давно пожалел о своей грубости, поведения не изменил.

Теперь же, в том необъяснимом разброде чувств, в котором он находился, Омар внезапно прижал Нунду, менявшую полотенце на его лбу, к себе, так что она вскрикнула. Мягкие черты ее лица, округлые линии груди и бедер вызвали в нем желание, и с проворством, не свойственным больному, он повернулся, взобравшись на Нунду с выражением триумфа, и сорвал тонкое платье с ее тела. Увидев ее, лежащую перед ним обнаженной, Омар властно овладел ею, охваченный желанием причинить ей боль; это помогло мальчику забыть о Халиме.

Излеченный таким странным образом, Омар быстро выздоравливал, так быстро, что сам себе удивлялся. Освободившись от мрачных мыслей и чувств, он уже не мог понять, почему обратил их все на Халиму, ведь верный пес или конь в тысячу раз важнее, чем любая из женщин.

Омару было теперь шестнадцать лет, у него была светлая кожа, статная фигура, и он находился на той ступени жизни, когда мужчина начинает полагать, что все стоящее в его жизни уже произошло; в его голове царила смесь глупости и высокомерия, регулярно накатывающая на всех мужчин.

И вскоре он получил урок. С некоторых пор ходили слухи, что в Европе начнется война: Австрии против Сербии, Германии против России и Франции, Великобритании против Германии и Турции. Египет же обращал к ней лицо сфинкса.

В первую пятницу августа профессор Шелли созвал всех домашних и с серьезностью чтеца Корана сообщил, что египетский премьер-министр 5 августа подписал бумагу, свидетельствующую о том, что Египет обязуется поддерживать Великобританию в войне. Ни один египтянин не имеет права подписывать договоров с гражданами стран — противников Великобритании, ни один египетский корабль не должен входить во вражеский порт, британские войска получают право устанавливать на территории Египта военное положение.

Клэр сложила руки будто бы в молитве, но только тревожно вздохнула и спросила:

— Что теперь будет, Кристофер?

Шелли пожал плечами; он сидел прямо, обратив взгляд в потолок, и, не отводя взгляда, тихо сказал:

— Я каждый день должен быть готов к тому, что меня призовут.

— То есть…

— Да, это означает, что мы должны будем вернуться в Англию. — Шелли сказал «должны будем»; теперь, когда ему грозил призыв, эта страна показалась ему настоящим раем. Когда Шелли прибыл сюда два года назад, они с Клэр зачеркивали дни в календаре и считали, сколько еще им придется пробыть здесь; но это быстро прошло. С тех пор, как они переехали, они почувствовали себя как дома. И казалось, в этот момент они думают об одном.

— О Саид, — тихо спросил Омар, — если вам придется уехать, что станет со мной?

Профессор молчал. Омар мог предположить, что это означает. До сих пор его не волновала война, но теперь она коснулась его, и он испугался, что не сегодня-завтра окажется на улице, без работы, без крыши над головой, и он проклинал войну.

Недели проходили для Омара между надеждой и сомнением, в сознании собственной беспомощности. Хотя профессор и обещал ему позаботиться о нем в том случае, если самому ему придется покинуть Египет, Омар знал, что в нужде каждый сам за себя. Между тем ситуация обострилась; и в кафе, и на улицах люди говорили об одном: к чему это приведет?

18 декабря во всех публичных местах города, на дверях учреждений и ведомств появились желтые плакаты:

«Государственный секретарь иностранных дел Его Британского Величества объявляет, что Египет ввиду объявленного из-за действий Турции военного положения будет находиться под защитой Его Величества и являться частью британского протектората. Таким образом, отменяется суверенитет Турции в Египте. Правительство Его Величества предпримет все возможные меры для защиты Египта и его населения».

На следующий день английскими войсками был смещен кедив Аббас Хильми, находившийся в Константинополе, и его место занял принц Хусейн Кемаль, старший из принцев рода Мехмета Али, называвшийся с этого момента султаном Египта.

По дороге в Дер эль-Медину профессор получил назначение в Сирию. В Сирии находились части турецкой армии, и англичане опасались удара в направлении Суэцкого канала. По пути домой Омар и Шелли, ехавшие молча, увидели автомобиль британской армии с громкоговорителем. На крыше автомобиля, катившегося по улицам со скоростью пешехода, был укреплен рупор, из которого громче, чем пение с мечети, неслись обрывки музыки, прерываемые призывами вступать в египетский рабочий корпус.

Через два дня Омар ехал в поезде, направлявшемся в Каир.

Он думал, что просто предоставляет себя в качестве рабочей силы, на самом же деле в тот момент он продал свою душу. Но тогда Омар еще не подозревал этого. За деньги и черт танцует, а два фунта в неделю — немалые деньги для шестнадцатилетнего мальчика. Весь поезд состоял из купе четвертого класса, но Омара это не смущало, ведь он никогда не путешествовал в третьем. Смутило его скорее то, что добровольцев загоняли в вагоны, как телят на бойню. Хороший заработок, бесплатная пища и крыша над головой привлекли тысячи добровольцев; они съехались отовсюду: из Асуана, Ком Омбо, Эидфу и Арманта, Куса и Кены, и их конечной целью была Исмаилия, город на берегу Суэцкого канала. Оттуда, согласно их задаче, они должны были прокладывать железнодорожную линию через Синайскую пустыню.