Операция Энтеббе - [44]
Клочья тумана легли на огромные окна пилотской кабины, и капли влаги стекали вниз по трясущемуся плексигласу. Большие "дворники" ритмично вращались.
Внезапно впереди появились огни посадочной полосы. "Давид" согнал навалившуюся усталость и проверил приборы. Полет вслепую быстро дезориентирует пилота. Бывали случаи, когда летчики, переходя с автопилота на ручное управление и вновь входя в визуальный контакт с окружающим миром, пытались посадить самолет на Млечный Путь, принимая звезды за посадочные огни. "Давид" посмотрел на тускло освещенную панель, с приборами; они сообщали ему, что он продолжает лететь по прямой.
По неизвестной причине Энтеббе был ярко освещен. Это был тот самый момент, о котором так долго спорили в Тель-Авиве. Если первый самолет сумеет приземлиться и с заглушенными моторами подкатить к старому зданию аэропорта, можно будет считать, что заложники спасены. Но если аэропорт освещен, потому что террористы ожидают нападения, значит, самолеты летят прямо в ловушку, и заложникам грозит смертельная опасность.
Первый "Геркулес" уже плыл над самой кромкой озера.
Экипаж и солдаты пристегнулись ремнями к своим местам из-за чудовищной качки, возникающей при быстром приземлении. "Давид" следил за скоростью, которая падала со 100 до 75 миль в час. Тем, кто находился внутри "Геркулеса", казалось, что самолет рухнул вниз, под протестующий рев турбин и визг корежащегося металла. Снаружи наблюдатель увидел бы огромную машину, которая почти беззвучно скользнула на посадочную полосу, слегка поскрипывая колесами.
"Гиппо" ВВС двигался вдоль болотистого берега с медлительной грацией живых гиппопотамов, которые по ночам вылезают из озера Виктория, чтобы полакомиться травой на его берегах.
"Давид" и второй пилот вели машину вдоль посадочной полосы. Никакого реверсирования моторов, никакого "стояния на тормозах", только слаженные движения двух пар рук и ног; они уже приспосабливались к новым условиям. После долгого и тяжелого полета им опять приходилось полагаться только на себя — на свой опыт, свою реакцию, свои глаза и уши: не загремят ли выстрелы, не вспыхнет ли слепящий луч прожектора.
В грузовом трюме десантники стояли наготове; их все же немного укачало при посадке, когда "Геркулес" приближался к врагу со скоростью 20 миль в час. Позади первого самолета, заключив, что у флагмана все благополучно, буквально "вися" на его хвосте, летел второй. Но второй самолет был готов взлететь немедленно, если посадочная полоса окажется заблокированной или флагман будет остановлен.
"Давид" продолжал идти на скорости, рассчитанной еще во время репетиции так, чтобы она позволила ему без лишнего шума остановиться в нескольких ярдах от здания с заложниками. Турбореактивные двигатели почти не вспугивали тишину африканской ночи. Показалось тускло освещенное старое здание. "Давида" охватило странное чувство, будто все это он уже видел раньше. В каком-то смысле так оно и было — он уже был знаком с аэродромом по описаниям и репетициям. Он легко остановил "Гиппо" перед огромными венецианскими окнами старого здания — так близко, что казалось, высунувшись, он мог коснуться их рукой. 70-тонный "Гиппо", высотой почти с трехэтажный дом, с размахом крыльев около 120 футов, тихо заворчал у охраняемых ворот здания, которое Ионии называл "концлагерем".
Замершие в трюме десантники вздрогнули, когда трап со скрипом откинулся и в самолет хлынул сырой воздух и бледный неожиданный свет. Удар трапа о бетон показался чудовищно громким.
— Теперь я знаю, — сказал позднее "Давид", — что такое молчание смерти. Это казалось невероятным. Ни выстрела. Ни движения. Тишина была страшнее, чем стрельба. Это было настоящее молчание смерти, а я сидел, беззащитный, держа руку на дросселе, и ждал, что вот-вот ловушка захлопнется.
Но никакой ловушки не было. Одновременно на параллельной посадочной полосе вне поля зрения "Давида" легко, как перышко, приземлился флагман второй группы "Геркулесов".
18. ИОННИ РАНЕН!
Бригадный генерал Дан Шомрон сбежал по трапу с такой скоростью, что сопровождавший его офицер связи потом сказал:
— Он двигался так быстро, что я потерял его из виду. Я не мог поверить, что это тот самый человек, который всю неделю не вылезает из-за письменного стола.
Солдаты рассыпались в поисках террористов. "Мерседес" съехал по трапу и ринулся в направлении угандийских солдат, охранявших контрольно-диспетчерский пункт. Дверцы автомобиля были распахнуты, угандийцы отдали ему честь. Из черных пистолетов, снабженных глушителями, появились короткие вспышки, и охрана была уничтожена. Хитрость сработала. Ионни и его товарищи вытерли краску с лиц и сбросили черные угандийские блузы, чтобы их товарищи не совершили в темноте той же фатальной ошибки, что и угандийская охрана.
Следующий "Геркулес" приземлился почти рядом с новым зданием аэропорта, когда кто-то в диспетчерском пункте с перепугу выключил освещение. Внезапно весь аэропорт погрузился в темноту.
— Это случилось очень кстати, — сказал командир последнего "Геркулеса". — Я летел прямо в перестрелку, которая вдруг возникла по всему полю. Куда безопаснее было приземлиться в полной темноте. Мы умеем это делать. Когда я увидел, что Энтеббе освещен, как увеселительный парк, мне это вовсе не понравилось. Я был рад, когда свет погас. Мое задание было сидеть на земле и ждать, пока все не улетят, а затем подобрать последнюю группу, которой было приказано уничтожить русские "МИГи". В течение 90 минут я был подсадной уткой, — это были самые длинные минуты в моей жизни, потому что как только мой "Геркулес" остановился, на аэродроме начался форменный ад.
Семьдесят лет назад прошел Хабаровский процесс. Сейчас мало кто о нем вспоминает. А ведь именно на нем открылись ужасающие по своей жестокости и бесчеловечности факты. Это было самым настоящим схождением в бездну и преисподнюю. Тогда в 1949 году в Хабаровске судили «палачей ада». Они обвинялись в создании и применении бактериологического и химического оружия, способного уничтожить человечество. Советский Союз приложил все усилия, чтобы не допустить распространения этого смертоносного «пунами» не только на Дальнем Востоке, но и по всему миру. Прошедшие вслед за Нюрнбергским «судом народов», Токийский и Хабаровский процессы поставили окончательную, победную точку во Второй мировой войне.
Последние дни холодной войны. В 1988 Джо Наварро, самый молодой агент ФБР, разрывался между миссиями спецназа и контрразведки. Но его главным талантом было умение читать язык тела. Он обладал сверхъестественной способностью читать мысли тех, кого допрашивал. На рядовом задании он допрашивал подозреваемого — бывшего американского солдата по имени Род Рамси — и заметил, что когда у того стали спрашивать о другом солдате, арестованном в Германии по подозрению в шпионаже, у него стала трястись рука.
В монографии профессора НИУ ВШЭ доктора исторических наук И. В. Кривушина впервые в отечественной историографии проводится комплексный анализ геноцида 1994 г. в Руанде, его исторических предпосылок и причин, выявляются способы его проведения, основные организаторы и участники, роль в геноциде СМИ и христианских церквей. Исследование, основанное на большом массиве источников, показывает, как формировался «дискурс геноцида», как традиционные административные структуры трансформировались в механизмы массового истребления «врагов» и их «сообщников», как менялось сознание вовлеченных в него людей, в каких формах осуществлялось сопротивление геноциду и какими способами оно было подавлено, каковы были стратегии уничтожения и стратегии выживания, каковы были причины индифферентности ООН, зарубежных государств и мирового общественного мнения. Для широкого круга читателей, прежде всего политологов, историков, этнологов, специалистов-международников, психологов, социологов и журналистов.
Первые ведомства, отвечавшие за разведку, появляются в России еще в XVI веке. Благодаря им русские государи и их ближайшие помощники были лучше осведомлены о замыслах и намерениях противника. При Алексее Михайловиче был основан Приказ тайных дел, а Пётр I в воинском уставе 1716 г. впервые подвел законодательную и правовую базу под деятельность русской военной разведки. Большую роль в создании военной разведки в России сыграл генерал-адъютант князь П.М. Волконский. Но настоящим органом военной разведки стала Экспедиция секретных дел при Военном министерстве, созданная по инициативе Барклая-де-Толли в январе 1810 г.
«По следам “турецкого гамбита”» — это путь от загадок «возни» русской армии под Плевной до абсурда ее «стояния» у распахнутых ворот Константинополя в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Это путь, ведущий к пониманию той «необычной смеси самомнения и идеализма», которой отличалась внешняя политика трех последних российских императоров и которая в конечном счете привела Российскую империю к началу трагедии — августу 1914 г.
В монографии польского ученого Анджея Мисюка подробно описываются организация польских спецслужб в 1918–1939 годах и направления их деятельности, а также применявшиеся ими методы и формы работы. Особое внимание автор уделеляет их подрывной деятельности против России, мерам советских органов безопасности по противодействию им, достигнутым спецслужбами Польши оперативным результатам и допущенным провалам в разведывательной работе.В книге широко используются материалы польских архивов, что непременно вызовет огромный интерес читателей к этой работе.
Библиотека-Алия. 1977 Перевел с английского Г. Геренштейн Редактор И. Глозман Художник Л. Ларский כל הזכויות שמורות לספרית־עליה ת.ד. 7422, ירושלים היוצאת לאור בסיוע: האגודה לחקר תפוצות ישראל, ירושלים וקרן זכרון למען תרבות יהודית, ניו־יורק.
ЭЛИ ВИЗЕЛЬ — родился в 1928 году в Сигете, Румыния. Пишет в основном по-французски. Получил еврейское религиозное образование. Юношей испытал ужасы концлагерей Освенцим, Биркенау и Бухенвальд. После Второй мировой войны несколько лет жил в Париже, где закончил Сорбонну, затем переехал в Нью-Йорк.Большинство произведений Э.Визеля связаны с темой Катастрофы европейского еврейства («И мир молчал», 1956; «Рассвет», 1961; «День», 1961; «Спустя поколение», 1970), воспринимаемой им как страшная и незабываемая мистерия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой маленькой антологии собраны произведения и отрывки из произведений Василия Гроссмана, в которых еврейская тема выступает на первый план или же является главной, определяющей. Главы, в которых находятся выбранные нами отрывки, приведены полностью, без сокращений. В московской ежедневной газете на идише «Эйникайт» («Единство»), которая была закрыта в 1948 году, в двух номерах (за 25.11 и 2.12.1943 г.) был опубликован отрывок из очерка «Украина без евреев». В конце стояло «Продолжение следует», но продолжения почему-то не последовало… Мы даем обратный перевод этой публикации, т. к.