Операция Энтеббе - [40]

— Когда я смотрел на лица десантников, я успокаивался. Но видели бы вы их, когда они стали появляться на военной базе! Вы бы их просто прогнали. Какие-то уличные мальчишки! Видно, они и хотели так выглядеть.

Системы кондиционирования его "Геркулеса" не справлялись с жарой. Солдат набилось, как сельдей в бочке; кто забрался в джипы, кто скрючился возле вездеходов. Экипаж поднялся в свою кабину. Многие бросали сочувственные взгляды на людей в угандийской военной форме, втиснувшихся в черный "Мерседес", — их выкрашенные черные лица блестели от пота.

Заседание кабинета министров в полном составе началось в 14.00. Ицхак Рабин казался очень встревоженным. Он сказал — или признался, — что если операция провалится и начнутся народные демонстрации, он, как глава правительства, принимает на себя ответственность за все. С тяжелым сердцем он объявил, что одобрил план операции. Точно так же Рабин вел себя накануне Шестидневной войны: окончательному решению предшествовали долгие вычисления. Однако в 1967 году Рабин был начальником генерального штаба и ждал одобрения правительства. Теперь он сам был верховной властью. Без его согласия самолеты не могли отправиться к месту назначения.

Обсуждение продолжалось. Премьер-министр сказал, что он не хочет вводить регламента для выступлений, чтобы не вынуждать никого к поспешным решениям. Это тоже определило атмосферу чреватого последствиями дня. Каждому министру хотелось поговорить на этом "историческом заседании", а время шло, и решение все еще не было принято.

Однако этот демократический принцип обсуждения в конце концов тоже сослужил свою службу. Время, в течение которого секретность операции могла быть случайно нарушена, было сведено к абсолютному минимуму.

16. ОПЕРАЦИЯ "МОЛНИЯ". "ДОБРО!"

Самолеты "Молния" стартовали за 15 минут до того, как кабинет дал свое согласие.

Самолеты — участники беспрецедентного в истории десанта — уже находились в воздухе, и командиры были готовы дать приказ повернуть назад, если специальная комиссия не получит одобрения всех членов правительства. Приказ "Занек!", что значит "прыжок" или "взлет", был дан всем пилотам в 15.30. Это была еврейская суббота, 3 июля, и двое министров, которые представляли наиболее религиозные слои Израиля, пешком прошли весь путь до места заседания кабинета, поскольку религиозные законы запрещают по субботам пользоваться транспортом. Так как заседание состоялось в Тель-Авиве, а один из министров жил в Иерусалиме, министр транспорта Гад Яакоби предупредил своего коллегу, чтобы тот провел ночь на субботу вне дома. Второй — министр социального обеспечения Звулун Хаммер — 90 минут шел на заседание из своего дома в пригороде Тель-Авива, вежливо отказавшись сесть в машину, которую прислал за ним премьер-министр Рабин.

— У нас кончится горючее, пока эти идиоты там спорят, — пожаловался один из пилотов, летя к Красному морю; в это время в трюме его самолета десантники намазывали себе лица черной краской, которой снабдил их гример прошлой ночью "похищенный" из тель-авивского театра.

— Они болтают, мы потеем, а Большой Папа уже поедает первого заложника, — пробормотал огромный парашютист, одетый в белый комбинезон механика Восточно-африканской авиалинии.

— Они рассчитывают на 30 убитых и 50 раненых, — сказал один из членов медицинской команды, в которую входило 23 врача и 10 санитаров. Медицинский персонал летел в "Боинге-707", превращенном в госпиталь. — Они уже все подсчитали. Какого черта они не дают нам "добро"?

— Если правительство еще немного потянет время, — сказал один из радарных операторов, — русские выпустят свои "МИГи", а это совсем не то, что "МИГи" в руках угандийцев.

Участники операции, естественно, нервничали. Они привыкли к борьбе, к решительным действиям: медлительность демократических процессов их раздражала. Огромные транспортные самолеты в сопровождении истребителей неслись к цели без твердого приказа, а "эти старики" все еще продолжали "бормотать в свои бороды".

Под конец политического обсуждения начальник штаба раскрыл свои карты:

— Я сейчас представляю план, принятый к исполнению.

Он сослался на слова Дана Шомрона, командующего операцией: "Я думаю, что, если мне удастся благополучно посадить в Энтеббе первый самолет, вся операция пройдет успешно".

Атмосфера была напряженной. Многие все еще сомневались. Но время не ждало. Полет в Энтеббе занимает 7 часов. Если план подлежал одобрению, это надо было сделать в течение нескольких минут.

Теоретически было еще возможно в любой момент, до приземления в Энтеббе отозвать самолеты. Это принималось в расчет на случай возникновения опасных для операции неожиданностей. Иди Амин собирался прервать свое пребывание на острове Маврикия и вернуться в Энтеббе. Что, если израильские десантники и Амин приземлятся в аэропорту одновременно и окажутся лицом к лицу?

Разведка подчеркивала, что здание с заложниками охраняют не более 10 террористов и еще 80 — 100 угандийских солдат находятся поблизости. По-прежнему опасались того, что здание, где содержались заложники, могло быть заминировано.

Раньше всех вылетел "Боинг-707", выкрашенный в цвета "Эль Аль", на борту которого находился командующий ВВС Бенни Пелед, ветеран, летавший на каждом типе военного самолета, когда-либо использовавшемся в Израиле; вместе с ним летел заместитель начальника генерального штаба Иекутиэль Адам. Они следовали по международному маршруту вдоль Красного моря, затем миновали Эфиопию, после чего, продолжая лететь в том же направлении, начали снижаться к западу от озера Наиваша, чтобы приземлиться в аэропорту Найроби.