Операция Энтеббе - [29]

Это был церемониальный батальон, годный лишь для праздничных парадов. Зоник и сопровождавшие его офицеры поняли, что им предстоит превратить опереточный отряд в действенную боевую единицу.

Они начали с обучения одной роты. Угандийские солдаты были посланы в центральную офицерскую школу Израиля и в школы для военных пилотов. Обучение было успешным: президент Оботе попросил израильтян обучить также угандийскую специальную полицию. Используя самолеты типа "Дакота" и "Фуга-Магиста", присланные из Израиля, израильские инструкторы создали угандийские военно-воздушные силы, начав с обучения наземного персонала; они даже основали школу техников.

Во вторую годовщину Дня Независимости в параде участвовали шесть истребителей "Фуга-Магиста", умиляя израильских учителей, которые тогда все еще были убеждены, что только британское владычество мешало африканцам создать независимую и боеспособную армию. Иди Амин поддерживал особые отношения с израильской группой в Кампале — возможно, потому, что "эти ребята" из Тель-Авива обращались с ним как с равным. Он часто посещал их и каждый раз уходил в полном восторге. Его похвалы усердию израильтян не знали границ. Когда в Уганду прибыли первые реактивные истребители, которые для удобства перевозки были разобраны на части, Амин был изумлен, увидев, как израильтяне превращают эти "куски металла" в реактивные самолеты. Он захотел полететь на первом собранном истребителе и вернулся возбужденный как никогда раньше. Позднее он получил от израильтян награду — "крылышки" парашютиста, значок, который он продолжал носить с нескрываемой гордостью даже 2 июля, когда отправился на Маврикий.

Отношения были столь тесными, что однажды Амин обратился к Шахаму, военному атташе Израиля, с просьбой, чтобы Израиль помог продать огромное количество золота, украденного в Конго. Амин сказал Зонику, что Израиль должен выполнить его просьбу. Израильское правительство отказалось от предложения Амина войти в долю, однако частные банки ухватились за него, не проявив никакого интереса к происхождению желтого металла.

Когда Израиль не согласился помочь Амину напасть на соседнюю Танзанию, он впал в ярость. Министерство иностранных дел в Иерусалиме все еще верило, что ухудшение отношений между двумя странами не приведет к полному разрыву. Но президент Амин — все более неустойчивый и безрассудный в своих решениях вскоре разбил и эту последнюю иллюзию. В феврале 1972 года Амин и ливийский правитель Кадаффи торжественно заявили о своей твердой поддержке борьбы арабского народа против сионизма и империализма, за освобождение всех арабских оккупированных территорий и за право палестинцев вернуться на свою родину.

В марте 1972 года наступили последние дни израильского присутствия в Уганде. Израильский посол, ожидая решения президента, пытался узнать его намерения от одного из старших чиновников угандийского министерства иностранных дел. Тот считал, что на самом деле Амин не собирается идти на разрыв. Но ровно через 24 часа израильский посол получил ноту о разрыве дипломатических отношений.

Десятки израильских семей прямо среди ночи были отправлены в аэропорт Энтеббе с требованием немедленно покинуть Уганду. Это были первые жертвы чудовища, Франкенштейна, которого они сами создали. Но просчитались не только израильтяне. Англичане в порыве деколонизационного рвения отметили Амина как одного из тех африканских лидеров, которому надо оказывать поддержку.

12. ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ РАССМАТРИВАЕТ ПЛАН Б

Шимон Перес очень хорошо знал Уганду и Амина. Он предвидел возражения, которые вызовут акции, направленные против самого Амина или угандийских вооруженных сил.

Перес знал израильскую армию с первых дней ее существования; ему рассказывали верившие в него командиры о своем недовольстве слишком медленным ходом обсуждения в парламенте; работал он также и с экспертами по антитерроризму. К пятнице он составил собственное мнение по поводу террористов, освобождение которых являлось частью платы за свободу заложников.

О действиях Переса докладывали премьер-министру. Вот краткая сводка того, что делал в эти дни генеральный штаб.

Прежде всего он следил за развитием событий с момента похищения самолета. Правда, в начале недели никто и не думал о том, чтобы лететь в Энтеббе. Министр обороны консультировался с начальником генерального штаба Гуром, а тот, в свою очередь, совещался со своими подчиненными, пока правительство развивало дипломатическую деятельность.

В первую ночь, когда похищенный самолет был на пути в Уганду, специальная комиссия непрерывно следила за его курсом. Похитители ответили Каиру, что направляются в Амман. Когда вместо этого самолет приземлился в Уганде и стало очевидно, что он там останется, генеральный штаб приступил к оперативному планированию.

По мере того, как дипломатический процесс заходил в тупик, а дилемма, стоявшая перед правительством, по-прежнему оставалась неразрешенной, интерес к военному варианту усиливался. Когда террористы объявили свои условия, один из старших чиновников министерства обороны сказал:

— Дело кончится тем, что военные опять спасут политиков, как это было в Шестидневную войну и в войну Судного дня.