Операция Энтеббе - [2]

Бывает, что от горстки воинов-добровольцев зависит судьба всей нации и они должны принять единственно верное решение, им некого спросить, не к кому обратиться, командир на поле боя сам решает судьбу сражения.

Главной целью "операции Энтеббе" было вызволить — израильскими силами пассажиров, которых арабы и немцы сделали заложниками по одной единственной причине — из-за того, что они евреи и израильтяне.

Иони был командиром подразделения, на которое была возложена задача освобождения и спасения заложников.

Он погиб в расцвете лет, на "идеальном для командира месте" — на месте "самом опасном, самом важном, решающем". Иони — один из тех бесстрашных и самоотверженных представителей молодого поколения страны, благодаря которым Израиль стал именно тем, чем он в действительности является.

Отец Иони — историк и философ; его дед известен как автор важных трудов по исследованию Танаха. (V.V.,2000: Средний брат — врач и писатель; младший брат, тоже написавший несколько книг по политологии, был премьер-министром Израиля в 1996–1999 годах и, возможно, снова будет им. Все трое братьев служили в израильском спецназе.)

В иных обстоятельствах Иони, следуя древней традиции еврейского народа, наверняка пошел бы по стопам отца и деда. Но он не стал ни ученым, ни поэтом — он был солдатом. Великий дух еврейства жил в нем, преломившись по-новому и обретя новую сущность.

В одном из своих писем Иони говорит: "Путь мой пройдет по цветущей земле, по скалистым горам, по пустыням и среди садов, и из всего этого сложится та тропа, которая известна и загадочна одновременно".

Скорбь, охватившая народ Израиля при известии о гибели Иони, была столь же глубока, как и радость, вызванная успешным завершением операции "Энтеббе", операции, в ходе которой Иони возглавлял атаку, операции, доказавшей наше право жить с высоко поднятой головой.

Шимон Перес

(бывш. мин. обороны Израиля)

ВСТУПЛЕНИЕ

В первый час воскресенья 4 июля 1976 года самолеты ударного отряда вырвались из самого сердца Африки, унося с собой более сотни заложников, которых держал в плену черный диктатор.

Операция "Молния" ударила по международному терроризму за 2500 миль от Израиля; это была блестящая 90-минутная битва, проведенная израильскими десантниками.

В это время американцы начинали празднование 200-й годовщины Дня независимости Америки. Сенсационное известие было получено в Вашингтоне с помощью чутких электронных ушей Управления национальной безопасности. Передатчики подслушали короткие радиопереговоры между израильскими отрядами, сражавшимися в Уганде — одной из последних британских колоний, получивших независимость.

Сообщениями на иврите обменивались армейские джипы, пехота, четыре гигантских транспортных самолета "Геркулес", два "Боинга-707" и черный "Мерседес", якобы принадлежавший (хотя на самом деле это было не так) президенту Иди Амину Дада, которого иногда с мрачным юмором называют Большой Папа.

На борту одного из "Боингов", круживших на высоте пяти миль над Энтеббе, находился полевой штаб операции во главе с начальником Военно-воздушных сил Израиля.

Не все из происходившего в Уганде было сразу же понято в Вашингтоне. Переводчикам из УНБ Уганда казалась далекой, как Луна; и действительно, это африканское государство больше известно своими Лунными горами, чем какой-либо ролью в мировой политике.

Однако для государственного секретаря Киссинджера полученное сообщение было понятно. За несколько минут перед тем его предупредили, что израильский штурмовой отряд в количестве около 500 солдат и летчиков пролетел над Красным морем, вдоль границ враждебных арабских государств, миновав по пути радарные станции, построенные русскими, пролетел над частью Африки и приземлился в Энтеббе.

Израиль сообщил США о беспрецедентной военной операции только в последнюю минуту. Маленькая группа людей в Иерусалиме взяла на себя всю ответственность за происходящее. В течение недели она боролась с кризисом, который должен был бы вызвать реакцию других правительств, но не вызвал; с кризисом, для выхода из которого не было ни готовых ответов, ни предварительного опыта, ни идеального решения.

Послы Израиля информировали о случившемся Киссинджера и других министров иностранных дел, чтобы предотвратить военную тревогу. Они сделали это по получении единственного шифрованного сообщения, переданного из Иерусалима в различные районы мира; и сделали это в последний момент, так что ни одно государство уже не имело времени ни вмешаться, ни протестовать.

Этот кризис, который Израиль встретил в одиночестве, возродил горчайшие воспоминания о других трагедиях, когда евреи точно так же были предоставлены своей судьбе. Но сами израильтяне об этом не говорили. Когда мы занимались восстановлением цепи событий, приведших к 90 минутам в Энтеббе, никто не упоминал о Катастрофе[2], погромах или инквизиции. Никто из солдат, летчиков, политиков или государственных деятелей не делал никаких сравнений. Факты говорили сами за себя. Когда министр обороны Шимон Перес рассказывал об отчаянных и безуспешных усилиях, которые он предпринимал, чтобы заручиться международной поддержкой, он никого не осуждал. Когда начальник генерального штаба Мордехай Гур внезапно уронил голову на руки, обнаружив этим, до какой степени он устал, в этом движении было и чувство облегчения оттого, что евреи все еще могут рассчитывать на единственного верного защитника — Государство Израиль.