Операция «Цунами» - [21]

— Для чего это тебе? — Полюбопытствовал барсук. Надо же. Тоже говорящий.

— Это душегубы. Отдам барахло и фотки милиции, может, найдут останки жертв. Родне легче вряд ли будет, но хоть похоронят по-людски. — Я убрал мобильник обратно в карман жилетки.

— Хозяин. Я ж тебе говорил, что волки жаловались на захоронения вдоль этой железки? Может быть?.. — Повернувшись, барсук молитвенно сложил лапы на груди. Ну прямо-таки очаровашка, как говорят в путинской России — мимиметр зашкаливает. Ну, если не обращать внимания на немалые размеры самого барсучка и отливающие сталью внушительные когти и весьма зубастую улыбочку зверя-модификанта. Химеры, иначе. Мда… это я мог бы таким стать, коль дедов подарочек нацепил бы? Ну дедуля, ну, жучара.

— Поведай Евгению о них, и пошли. Пора нам, племянничек. Не хворай. — Усмехнувшись, Леший встал, и исчез. Вот просто взял и безо всяких спецэффектов исчез средь бела дня, как его и не бывало. Да уж, класс, я так пока не умею.

— Смотри сюда, неук. — Барсук дернул меня за штанину. И показал на нарисованный на земле план. — Это полотно железной дороги от Москвы. На этой и этой линиях есть захоронения. Названия станций я тебе писать не буду, просто номера по счету от столицы. Перерисуй и отдай полицмейстеру. Ладно, бывай, невежа.

И подхватив корзинку, испарился вслед за хозяином. Мда, вот это щелчок по носу.

Перерисовывать я не стал, а просто сфоткал рисунок на земле. И позвал своих зверюг. Соскучился я по ним, и по Сивке с Буркой, и по собакам.

Тяжелая бычья морда ласково, насколько это возможно, толкнула меня в плечо сзади. Это Сивка пошутить решил, а Бурка неторопливо вышел справа, и от души замычал, как хороший паровоз. Это он меня так приветствует, жвачное. Далеко раздался собачий лай, это моя свора бежит.

Пока я трепал загривки и гладил по мордам своих быков, тела душегубов неспешно, но неумоливо затягивались травой и корнями. Порой трещали кости, ломаемые растениями. К моменту, когда на поляну выскочила Лумумба, самая молодая и шустрая из моих амстафов, на поверхности остались только ботинки старшего из бандитов. Чернющая псина рванула ко мне, но немного по дуге, обходя место погребения. И с маху прыгнула мне на грудь, стараясь завалить на землю.

Я опять сумел увернуться от Лумумбы, но был сбит толчком в спину от Маркса, здоровенного серого кобеля. Этот псин до того скрытен, что даже от меня умеет заныкаться. Причем атакуя.

Так что мне пришлось минут пять отбиваться от попыток зализать насмерть, что активно пытались проделать пять немалых разноцветных собакенов.

— Ну все, хватит. Фу, хвостатые, обслюнявили всего. Хорош! — На этот раз я слегка рявкнул. — Сидеть!

Умные псины хлопнулись на задницы, и преданно уставились на меня своими собачьими глазами. Вот чем больше я знаю людей, тем лучше отношусь к собакам.

Быки насмешливо смотрели на наши обнимашки, флегмантично пережовывая свою вечную жвачку.

Ладно, пообнимались и хватит. Надо бы и в Ташкент, точнее, в Кибрай, в дедов дом. Я за эти полгода так и не нашел сил и смелости побывать там. Благо, что служба совершенно не позволяла этого, наваливая все новые и новые задачи от командования. Хотя, я больше чем уверен, попроси я увольнительную или отпуск — получил бы сразу.

Так что, проверив сбрую на моих рогатых скакунах, я взгромоздился в седло, и направил Бурку на лесную тропку, плавно переходящую в Тропу. Собаки привычно пошли рядом, в зеленое марево, сзади пыхтел Сивка.

— Ну вот, и почти дома. — В лицо пыхнуло горячим ветром Средней Азии, справа от тропы выстроилась тополиная рощица, по левую руку текла Бозсу, играя на перекатах, а вдали подпирали небо отроги Большого Чимгана. — Пошли, ребята, обустраиваться. А вам, рогатые, предстоит потрудиться, улучшая породу здешних представителей вашего племени. Вы как, не против потрахаться?

Анекдотичная ситуация с моими быками. Я обязан в приказном порядке на каждой длительной стоянке обязательно отпускать мою кавалерию на приятное время препровождение в местные стада. Потому как когда увидал Сивку и Бурку министр сельского хозяйства, с ним чуть кондратий не случился. Хотел отобрать, экспроприатор самодеятельный. Сивка, правда, очень аккуратно подцепил его рогом за пояс, и подвесил на забор. Хороший пояс у минимстра, широкий. Офицерский. Крепкий. Правда, оттуда министра сразу сняла охрана, ну, когда мои стафы и Бурка их подпустили. А Сивка тем временем вылизывал морду лица министра. Смешно было, почти. Остальные министры и партийные дельцы стояли молча, наблюдая это безобразие.

В общем, мои парни категорически отказались со мной прощаться. Но совершенно не против коров поиметь. Вроде как уже сотни полторы осчастливили.

Я глянул на торчащие из седельной кобуры винтовки. Мой винчестер и автомат, которые я купил еще в Таганроге того самого, первого неродного мира. Ай, ладно. Пусть торчат. Разрешения есть, если что — корочкой Смерша пугану. Тут про него такие легенды ходят. Зря мне ее дали, что ль?

И я повернул быков в сторону виднеющегося за хлопковыми полями поселка. До него километров пять, минут через сорок спокойненько доберусь.