Операция «C-L» - [15]

И тут меня снова стала преследовать мысль, еще раньше промелькнувшая в голове.

Почему, каким образом найденные гайки могли выпасть из почтового вагона и как раз на 286-м километре? Поистине дьявольская случайность, раз мы нашли подходящий к ним французский ключ. Гайки отвинтил кто-то внутри вагона. Но вряд ли четверка, находившаяся в вагоне, сделала это совместными усилиями. Сделал это кто-то один, выкинув гайки в отверстие в полу вагона. Выкинуть в окно он их не мог, потому что остальные трое, вернее, двое - Врана и Ленк - не должны были об этом знать. Единственное отверстие в полу вагона - это унитаз. Открыть его просто - достаточно сдвинуть задвижку. Остальные ничего не увидят. В туалет по двое не ходят.

Гайки кто-то выкинул тайком, без свидетелей. И здесь напрашивается единственное предположение: гайки были вывинчены в туалете, где удобно запереться и проделать все, что нужно, не привлекая внимания остальных. Потом остается лишь сунуть французский ключ в карман, хорошенько вымыть руки, взглянуть в зеркало и как ни в чем не бывало вернуться в купе.

Вероятно, следует придерживаться именно этой не очень изящной версии. Сделать отверстие где-то в другом месте вагона можно только в случае согласованных действий всей четверки, а это исключается. Если бы отверстие проделали с помощью автоматной очереди, то выстрелы даже сквозь грохот поезда услышала бы сопровождающая охрана. Но автоматы находились в надежных руках. Словом, замкнутый круг, настоящая шарада, и поэтому вернее всего принять гипотезу, что некто воспользовался французским ключом.

Но зачем он это сделал? С какой целью? Вряд ли в его расчеты входило, что вагон взлетит на воздух вместе с ним. Значит, мину ставил не он. К тому же, судя по всему, мина была не так уж мала и ее трудно было пронести в вагон незаметно. По мнению специалистов, взрыв произошел в самом ящике с деньгами или, во всяком случае, где-то рядом с ним.

Унитаз был чугунный. Крепился он болтами, но достаточно было их отвинтить, чтобы сдвинуть унитаз с места и отверстие в вагонном полу расширялось. А это понадобилось для того, чтобы через отверстие что-то выбросить, и это что-то потом подняли двое туристов, ожидавших у насыпи.

Так, и только так, все эти разрозненные звенья можно соединить в единое целое.

И вряд ли по пеплу и обгоревшим обрывкам точно определишь, сгорели все двадцать миллионов или нет. А ведь я подписал тогда заключение, в результате которого новая денежная серия была пущена в оборот.

Но тогда мы и не думали искать виновника взрыва среди четырех пассажиров почтового вагона.

Что ж, сказал я себе, нужно снова и снова самым внимательным образом рассмотреть все обстоятельства, связанные с этой четверкой: Шрамеком, Войтиржем, Враной и Ленком, которые до сих пор считались просто жертвами, не вызывающими никаких подозрений. И кстати, что это за дурные предчувствия, которые мучили Ярослава Ленка?

Мне так и не удалось уйти домой. На лестнице меня остановил запыхавшийся Карличек.

- Мне везет! - ликовал он. - Еще минуту, и мы бы вас не застали.

Он привел Гелену Дворскую, невесту Ярослава Ленка. И мне пришлось вместе с ними вернуться в кабинет.

Карличек с отсутствующим видом уселся в углу, а Гелену Дворскую я пригласил сесть напротив меня.

Ее действительно красивое лицо выражало лишь одно: сдержанное спокойствие. И даже когда она стала предъявлять мне свои жалобы и претензии, все ее поведение свидетельствовало, что ничто ей так не чуждо, как истерия.

- Мне никто ничего не говорит, - сразу начала она, - вот и у вас такой серьезный вид, что становится страшно.

- Сначала расскажите все, что вам известно, - предложил я ей.

Я вовсе не спешил выложить интересующие ее сведения, и она терпеливо стала рассказывать мне, как 27 июня она достала билеты в летний эстрадный театр, но около десяти утра Ленк забежал к ней на работу и извинился, что не сможет пойти. Он неожиданно получил задание. Правда, не сказал какое.

- Вы давно с ним знакомы? - спросил я ее.

- Года полтора.

- Бывало ли так, что он исчезал на несколько дней?

- Разумеется, бывало. И не раз.

- И вас не беспокоило его отсутствие?

- Я чувствовала порой, что его задания связаны с риском. Но он всегда держался спокойно, не нервничал и возвращался как ни в чем не бывало. Но на этот раз…

- Что вы имеете в виду?

- Да я уже рассказывала. - Она повернулась к Карличеку, который по-приятельски подмигнул ей. - Он почему-то очень нервничал, и вид у него был какой-то отсутствующий. На мои расспросы он отвечал, что у него странное предчувствие, будто его ожидают неприятности.

- Что он под этим подразумевал? Он не сказал об этом конкретнее?

- Нет. Только сказал, что все пройдет, верно, он просто плохо спал и ему приснилась всякая ерунда.

Карличек едва заметно покачал головой, от его очков на меня упал лучик света, словно он хотел подать мне световой сигнал: не верьте этим предчувствиям.

Гелена Дворская смотрела на меня выжидая.

- Порой плохое предчувствие - дело нешуточное, - сказал я. - Вашего жениха, пани Дворская, ранило при железнодорожном происшествии. Его пришлось оперировать. Сейчас он в больнице.