Операция «Булгаков» - [86]

Я вынужден был согласиться.

– Да уж…

Тут до меня дошло, что пора прощаться, иначе до дому не доберусь.

* * *

Через несколько дней я отправился к «могиканам».

В издательстве многое изменилось – прежде всего, в холле, на верхней площадке мраморной лестницы появился вахтер. Судя по пустым коридорам, штат резко сократили, исчезли корректоры.

Натела занимала кабинет Клепкова, в котором ничего не поменялось, разве что на окне появились комнатные растения.

Герань цвела…

– Как видишь, перемены грядут.

Затем она сделала паузу, как бы припоминая, для каких, собственно, перемен я ей понадобился.

– Есть мыслишка, – наконец поделилась она, – вплотную взяться за Булгакова. Сподхватил?.. Мы с Клепковым на досуге обсудили будущее «могикан», и пришли к выводу, что Булгаков как раз тот бренд, который поможет нам закрепить позиции на книжном рынке. И без откровенной бульварщины типа Погребельского. Есть задумка доказать, что серьезная литература тоже может быть коммерчески привлекательной. Конечно, нужна солидная рекламная кампания, поддержка, сам понимаешь, – она указала взглядом на потолок, – спонсоров, но это полдела. Загвоздка в текстах, точнее, в текстовиках…

Я смотрел на нее и не верил глазам.

Я не верил своим ушам.

Домохозяйка, закончившая филфак, вдова с двумя детьми, затюканная родственниками и кредиторами, она вела себя вполне профессионально. В этом ей никак нельзя отказать. Нателке, по-видимому, хватило двухнедельных курсов на средиземноморском побережье Турции, чтобы заговорить на клепковском языке.

Я невольно вспомнил Валерку Пряхинцева, которому вместо материнского облизывания и потачек, вместо жалоб на жену, стенаний по поводу гибели культуры и утраты вечных ценностей, следовало бы, наконец, заняться делом или, на худой конец, пристроить к делу Нателку.

Но что есть, то есть.

– …роман слишком перегружен. Поверь мне как читательнице – сколько я вашей семинарской белиберды перечитала – твой текст не очень-то соответствует требованиям момента. Пришло другое время – Интернет, клипы, нагрузка на видеоряд. Картинка окончательно победила слово. Торжествуют версии. В компании со слоганами… Однако материал, который ты использовал, по нашему мнению, весьма перспективен. Где ты его набрал? Кто поделился с тобой документальной основой?.. Возможно, у твоего источника есть еще что-нибудь в заначке?

Это был опасный вопрос – я сразу уловил подвох и ответил в том духе, будто все, что изложено в романе, является результатом моих долгих размышлений, попыток осмыслить недавнее прошлое.

Мой ответ вполне удовлетворил Нателу Сергеевну. Она правильно оценила мою сдержанность и продолжила уже совсем по-свойски.

– Из перепечатанных страниц можно выкроить по крайней мере три романа. Один собственно о Булгакове, другой о похождениях Сталина, третий, связанный с мистикой. И это только половина текста…

– Две части из пяти, – уточнил я.

– Вот видишь, – подхватила Натела. – Что творится в последних частях, даже угадывать не берусь. Наверное, такого наворотил! В любом случае, можно вести речь о серии романов, а это уже заявка на добротный проект, который можно было бы озаглавить «Тайны советской эпохи», «Бездны сталинизма» или что-нибудь в том же духе. Это перспективно. Если, конечно, устранить пробивающийся кое-где смрадный душок оправдания тоталитаризма…

В этот момент в кабинет зашел Толик Клепков. В руках у него был все тот же громадный портфель.

Натела встала и пересела за стол для совещаний – устроилась как раз напротив меня. Жоржевич расположился на своем прежнем месте.

Поздоровавшись, он поинтересовался:

– Ну, до чего договорились?..

Я развел руками.

– Не могу понять, какая роль в этом булгаковском проекте предназначена мне? Предлагаете возглавить серию?

Жоржевич всплеснул руками.

– Мишаня, ну, какой из тебя редактор, тем более менеджер! Ты, – обратился он к Нателе, – видно, не так объяснила.

Натела напряглась и, снимая неловкость, ответила, что до сути мы еще не добрались, а суть в том…

Толик жестом остановил ее и деловито закончил:

– Есть предложение раздробить твой роман на несколько произведений. Намеку сподхватил?

– Ну, вы даете!..

– Именно так! – подтвердил Жоржевич. – Материал перспективный, но давай отделим мух от супа. Зачем убивать Понырева? Пусть он еще раз столкнется с Воландом и его бандой, но уже в наше перестроечное время. Пусть библейские персонажи вновь посетят Москву и помогут демократической общественности произвести окончательный расчет с прошлым – с хмырям из ЦК КПСС, со всякого рода сексотами, партаппаратчиками, с нынешними красно-коричневыми, кто до сих пор не осознал, что обратного хода нет.

Я возмутился.

– При чем здесь Булгаков?! Вы прикажете мне и про Троцкого писать, как он во время похорон Ленина отправился в Сухуми, где вместе с дыханием моря всем своим существом ассимилировал уверенность в своей исторической правоте?

– А что? – задумался Жоржевич. – Намека неплохая. В смысле патриотизма и вообще…

Натела наставительно изрекла.

– Никто не собирается обелять Троцкого. Все они хороши, но в их биографиях есть что-то, к чему современный читатель бесспорно испытывает жгучий интерес. В их похождениях до сих пор есть множество недомолвок, темных мест, умолчаний, я уже не говорю о сознательных искажениях…