Операция «Бременские музыканты» - [41]
— Кажется, все в норме, — удовлетворенно сказал он.
— Зачем… палку? — заволновался Севка. — Альку отвоевывать?
Механик усмехнулся:
— Не думаю, чтобы пришлось драться. А мы же вроде парламентеров. За тарелки и ложки музыканты Альку с радостью отдадут.
Потом он перемотал оглобли проволокой и закрепил их за багажник мотоцикла.
— Теперь перевеса нечего бояться, — сказал Яшка. — Грузитесь!
Друзья опасливо уселись на тележку, и Механик включил скорость. Седоков дернуло, окутало сизым газом, несмазанные колеса пронзительно запели.
Палатки музыкантов стояли под уклоном. Тележку разнесло, и теперь она упрямо бодала мотоцикл перетянутыми оглоблями.
— Тормозите! — крикнул механик. — Палкой!
Парламентеров несло на палатки. Музыканты, увидев странный «поезд», заволновались. Девочки с визгом бросились в рощу, прячась за деревьями. Капитан схватил палку, сунул ее между досками сиденья. Палка уперлась в землю. Мотоцикл повело в сторону. Яшка сумел выровнять машину, но, видимо, вместо того, чтобы сбросить газ, случайно прибавил его. Палка-тормоз сейчас же треснула, и тележка рванулась вперед. Казалось, беды избежать невозможно. Мотоцикл мчался прямо на палатку, в которой, спеленатый по рукам и ногам лежал в спальном мешке звеньевой «Лесных братьев».
— Полундра! — крикнул Капитан. Петька перестал махать платком, изображавшим флажок парламентеров, и потряс вслед водителю кулаком, будто тот мог увидеть этот грозный жест:
— На шашлык хочешь, Яшка? Я сделаю…
Механик, конечно, не слышал этого. Но всем своим существом понял, что надо немедленно что-то предпринимать, иначе — конфуз. Легонько нажимая на тормоз, Яшка постепенно стал сворачивать в сторону, чтобы миновать палатки. Мотоцикл, замедляя бег, тащил за собой критически накренившуюся тележку. Почти перед костром он фыркнул последний раз; прицеп, теряя скорость, толкнул машину. Та проехала еще метра два-три и замерла на месте. Пассажиров по инерции бросило вперед. Из рук Капитана вырвалась сетка с посудой. Чашки и кружки, забренчав, полетели на землю.
Парламентеров окружили. Добавочка помахал платочком и торопливо сказал:
— Чур, мы неприкосновенные личности… Мы вам посуду — вы нам нашего звеньевого…
Музыканты дружно стали на четвереньки и начали собирать разлетевшиеся по сторонам кружки-ложки.
Через несколько минут вывели из палатки звеньевого. Алька старался не смотреть в сторону девчонок. А те, увидев его, удивленно заговорили:
— В чем дело? Откуда этот мальчик?
Любаша сразу узнала Альку. Растолкав подружек, подошла к нему:
— Что с тобой, Алик?
— Пустяки. Я поздравляю тебя с днем рождения, Любаша, — сказал звеньевой, вдруг застеснявшись.
Механик между тем заводил мотор. Остальные члены звена, увидев Альку, нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
Алька покосился на Флейту и, отвернувшись, быстро сунул руку под рубашку. Букет уже притомился и завял.
— Цветки отойдут, если в воду опустить…
Люба вспыхнула и взяла незабудки.
Когда «Лесные братья» усаживали своего звеньевого на прицеп, Соловей пробурчал:
— Тоже — нашел моду — нашим девчонкам цветы дарить. Проучить бы как следует, да нельзя — парламентеры.
Мотоцикл затрещал, и Алькино звено следом за ним пешком двинулось в деревню.
Перед школой стоял телячий пастух Серега.
— Пусть выходит сюда ваш обманщик, — кричал он, — Иначе быков натравлю, они ограду разнесут и всех перебодают.
Из окна высунулась Ольга и умоляюще сказала:
— Мальчик, не нужно натравливать! Наши девочки очень боятся. И еще: обманщиков в нашем отряде нет, и ты ошибся адресом.
— А этот, который с луком? — спросил Серега. — Из-за него мне музыканты велели принести убытки — десять ложек, пять тарелок, две чашки, три стакана и четыре пачки соли…
И Серега кивнул на вместительный рюкзак, стоявший у его ног.
Глава 15, о том, как трудовую эстафету музыкантов приняли «Лесные братья»
Около больницы было шумно. Музыканты сгружали с телеги мешки с глиной и песком, выливали в колодину воду. Вокруг колодины «колдовал» Павлуха.
— Правильный замес сделать непросто, — рассуждал он. — Но мы соображение тоже имеем.
Потом обратился к Соловью:
— Ну-ка еще сыпани чуток цемента. Поосторожней.
Подручный старался изо всех сил. Мастер поучал его:
— Вот, скажем, для чего песок через решето просеивали? Не знаешь? А дело нехитрое. Чтобы крупняк удалить, чтобы, значит, прочность раствора усилить. Штукатурка не любит, если в ней камушки станут попадаться…
Павлуха вытащил из кармана замусоленный лист бумаги и стал его изучать. Потом ткнул пальцем в столбик цифр и сказал Соловью:
— В нашем деле с бухты-барахты нельзя. Пришлось вчера книгу читать про растворы. Раньше как штукатурку делали? Намесят глины, песка да конского навоза — и готово. Конечно, тоже соображать надо было. Только нынче умом раскидывать куда больше приходится. Опять же, цемент денег стоит. Недосмотришь чего — и загубил добро…
— Так, — бормотал Павлуха. — Цемент марки 220 требует… А ну-ка, друг, давай глины…
Потом Павлуха и Соловей стали размешивать раствор. Он становился все гуще. Мальчишки устали и присели отдохнуть. Их сменили Флейта и Скрипка. Большие палки-веселки теперь уже трудно было поворачивать. Скрипка стал утрамбовывать месиво, дурашливо напевая:
