Операция 'Бассейн с подогревом' - [2]

Обычно после спуска очередного кораблика на воду, Давид Абрамович и дедушка Эмма воровато оглядывались и, удостоверившись, что кроме детей поблизости никого не было, опрокидывали по рюмашке вишневой настойки - рюмки они на всякий случай всегда держали среди шахматных фигур, а заветная бутылочка извлекалась предусмотрительным Давидом Абрамовичем из кармана его необъятного пиджака. Пропустив по рюмашке, друзья занюхивали Бог весть чем, - иногда просто королевской пешкой, крякали на два голоса, потирали в предвкушении острых баталий руки и разыгрывали нечто вполне сицилианское.

Слухи о Давиде Абрамовиче, по дедушкиному глубокому убеждению распространяемые самим Кондуктором, ходили самые невероятные: поговаривали, что одно время он жил в городе Лионе, где сколотил приличное состояние, торгуя бархатом и цитрусовыми, а еще раньше - в Освенциме, откуда чудом бежал, а еще раньше - надышался ипритом в окопе, а до этого царя видел во время загородной прогулки последнего, и даже запустил в него чем-то, но промахнулся и угодил в тюрьму, тоже мне, террорист называется. Но я, кажется, немного отвлекся.

3. БАССЕЙНЫ С ПОДОГРЕВОМ

Все началось с того, как мой дедушка Эмма, через год после смети бабушки, неожиданно открыл Америку. Нет, разумеется, Америка существовала и до его открытия, но это была совсем другая Америка. Это была Америка страна контрастов, страна, населенная преимущественно массами безработных, а также бесправным пролетариатом, эксплуатируемым горсткой алчных миллиардеров, регулярно уничтожающих целые урожаи апельсин (и не только апельсин), чтобы искусственно взвинчивать на них (и не только на них) цены. С миллиардерами заодно был военно-промышленный комплекс, ни на секунду не прекращающий гонки вооружения, да еще деляги от искусства со своей фабрикой снов, и все они не только сами закрывали глаза на охватившие страну расовые беспорядки и студенческие волнения, но также всячески мешали другим взглянуть правде в лицо и уяснить раз навсегда, что система их прогнила насквозь, и трещит по всем швам, и жить ей осталось всего-ничего, и стоит только расшатать ее как следует, и дождаться ветра покрепче, и, вооружившись самой передовой теорией, бросить куда надо спичку, как тут такое начнется, что только держись. И не потушишь этот пожар ни за что.

Однако, когда дедушка Эмма возвратился из двухмесячной поездки по Соединенным Штатам, куда его пригласила сестра Лея, оказавшаяся там в начале 20-х годов, то выяснилось, что до упадка в Америке еще очень и очень далеко, и населена страна вовсе не бесправным пролетариатом и кровопийцами-толстосумами, а водопроводчиками, да-да, именно водопроводчиками, зарабатывающими, представьте, больше наших профессоров, а также электриками, зарабатывающими еще больше водопроводчиков, а как там живут зубные врачи - лучше вообще не знать, чтобы не расстраиваться понапрасну. А эти дома, а эти автомобили, а эти удобства, а эти возможности! Демократия не на бумаге, а на деле. Хочешь плюнуть в лицо президенту страны - плюй себе на здоровье. Захотелось бастовать? Бастуй пожалуйста. И главное, все интеллигентно: сообщи начальству, на когда ты планируешь забастовку, и чем ты конкретно недоволен, получи у полиции разрешение - и бастуй, сколько душе угодно. В магазинах все тебе улыбаются и просят зайти еще. Короче, не страна, а одно удовольствие. И у нас так будет, примерно, когда рак свиснет, не раньше.

Открытие это ошеломило всю нашу семью, кроме мамы - человека по натуре скептического. За глаза мама прозвала дедушку Христофором Моисеевичем Колумбом, а в глаза говорила, что туристу может понравиться даже пустыня Сахара, особенно, если его там будут бесплатно кормить, поить, катать на двугорбом верблюде и вешать лапшу на уши, и вообще, что за два месяца без языка, без всего, пожилой человек может понять в Америке?

- А зачем мне язык? - парировал дедушка. - Можно подумать, у меня глаз нету! Я был там в гостях у одного дантиста, племянника Леи. Если б ты видела его дом, ты бы лишилась рассудка там же, на месте. Чуть ли не в каждой комнате - цветной телевизор, а бассейн - с подогревом. У нас так члены Политбюро не живут. И при чем тут верблюды, я так и не понял?

- А вы часто бываете в гостях у членов Политбюро? - гнула свою линию мама, пропуская вопрос о верблюдах мимо ушей.

В ответ дедушка только махал рукой, хватал со стола коробку "Сальве" и исчезал в туалете, откуда в течение десяти минут доносилось его бормотание, из которого можно было уловить лишь отдельные фразы, вроде: "Ну, с кем, с кем я тут разговариваю?" или: "У других невестки как невестки. У меня какой-то дух противоречия вместо невестки..."

- Что вы там говорите такое, Эммануил Моисеевич? - кричала мама из кухни. - Здесь ничего не слышно.

В конце концов взбудораженный старик с потухшей папиросой в руке вылетал из туалета и принимался бегать по кухне из угла в угол, свирепо натыкаясь на кастрюли и сковородки. Немного угомонившись, он присаживался к столу.

- Послушай меня, - говорил он маме. - Если на всю нашу семью мы поднатужимся и наскребем хотя бы пол-извилины чистого разума - на большее рассчитывать было бы просто нелепо, - то нам срочно нужно подняться с места и ехать в Америку. Это мое твердое убеждение. И чем скорее, тем лучше. Это если мы наскребем пол-извилины. Вот и все, что я хочу сказать. И больше к этой теме я возвращаться не буду.