Операция «Андраши» - [56]

Шрифт
Интервал

Бора, повернувшись вполоборота к острову, ритмично поднимал и опускал весла, а за ним, на корме, держась обеими руками за борта, сидел Марко и то исчезал за Борой, то вновь открывался их взгляду и взгляду солдат. Лодка слепо приближалась к ловушке, избежать которой не могла.

Том впоследствии никак не мог вспомнить ясно, что происходило дальше. Все было спутанно и невнятно. Над самым его ухом Митя отдал отрывистую команду, грохнул винтовочный выстрел, за ним второй, забились на земле раненые солдаты, к ним через прогалину стремительно бежали Касим и Халиф — невысокие, ловкие, с черными бритыми головами. Кто-то из них рубил на ходу воздух ножом.

Он услышал голос Корнуэлла:

— Берите одну из их винтовок, Том. Вы остаетесь тут.

Он бегом вернулся с винтовкой и пятью обоймами — сколько успел схватить в спешке, а остальные четверо уже исчезли за деревьями по ту сторону прогалины. Он приказал Андраши лечь рядом с, Мартой, подергал затвор непривычной винтовки и занял позицию так, чтобы держать под прицелом всю прогалину. У него хватило времени заметить, что лодка с Борой и Марко, уже достигшая середины серого потока, теперь возвращалась под прикрытие береговых обрывов. Марко лежал на корме, наведя на остров винтовку.

За деревьями раздались беспорядочные залпы и слились в непрерывный треск. Этот треск, нарастая, сосредоточился где-то слева, стих, снова начал нарастать, и тут он увидел среди деревьев Митю, Корнуэлла и Касима — они бежали назад. Второго казаха с ними не было. В кольце валунов они, тяжело дыша, бросились на землю, и почти сразу же слева, со стороны реки, по ним хлестнула пулеметная очередь, взметнув осколки камня и комочки земли. Митя, приподняв голову над камнем, начал отстреливаться. Том увидел, как за деревьями вправо пробежали два… три… четыре солдата, потом еще один. Они все тоже открыли огонь. Теперь конец был лишь вопросом времени.

Тем не менее он спросил у Корнуэлла, что там произошло.

— Митя уложил двоих.

Рядом с ним Касим (или Халиф — даже теперь он не мог разобрать) что-то быстро забормотал, и Митя на мгновение обернулся в сторону Плавы Горы. Том проследил его взгляд. Лодка теперь находилась у самого берега, но выше по течению, гораздо выше, так что увидеть ее с острова могли только те, кто был на мыске. Митя что-то сказал Касиму, и тот подполз к концу мыска и начал размахивать носовым платком слева направо. Митя по-прежнему давал короткие очереди в сторону невидимого пулемета.

Дальше события опять развивались стремительно, но, как часто бывает в подобных случаях, со спадающим напряжением и по логике, которая стала очевидной гораздо позже, когда все уже обрело свое место. Пулемет бил в валуны с рассчитанной беспорядочностью, а на другом фланге солдаты короткими перебежками еще на сто шагов приблизились к прогалине. Теперь их было шестеро, а не пятеро, но затем Касим ранил одного — по-видимому, в ногу; тот подпрыгнул и с воплем упал ничком. Другой солдат попробовал оттащить его, передумал и уткнулся в землю. Следующим выстрелом Касим его добил.

Том то и дело поглядывал через плечо на реку. Лодка прошла уже половину протоки — Бора греб как сумасшедший. Потом ему стало не до лодки: пятеро на краю прогалины опять кинулись вперед и выиграли еще несколько шагов. На этот раз никто из них не был хотя бы ранен. Еще чуть ближе — и они начнут бросать гранаты. Он снова покосился через плечо. Благодаря отчаянным усилиям Боры лодка была уже под самым мыском, ее можно было бы окликнуть, но тут Бора резко поставил ее носом против течения. Каменный осколок впился Тому в щеку, словно десяток осиных жал. Он поспешно нагнул голову.

Пятеро по ту сторону прогалины теперь вели по ним непрерывный огонь, готовясь к следующему броску. И вот тут был ранен Касим. Он вскочил и кинулся через прогалину. Он дергался, как марионетка, но бежал, бежал. На полпути, когда он уже заносил над головой руку с гранатой, его отшвырнуло назад, словно соломенное чучело в бурю.

Том заставил себя приподнять голову над валуном и прицелиться в солдат за прогалиной. Митя аккуратными короткими очередями бил влево. Он нажал на спусковой крючок, почувствовал отдачу, перебросил затвор и снова выстрелил. Затем пулемет почему-то умолк, но тут же вновь заработал — только теперь стреляли уже не в них, а куда-то в сторону. Слева раздался оглушительный взрыв, потом второй. Пятеро солдат теперь бежали назад, за деревья. Митя с криком вскочил и кинулся вперед. За ним бежал Корнуэлл.

Том вдруг осознал, что пулемет молчит, и понял, что бой кончился. Появление Марко и Боры решило дело. Он выпрямился, пнул Андраши в ребра, потом нагнулся и похлопал Марту по плечу. Теперь стрельба слышалась на другом конце острова. Она стала беспорядочной, затем прерывистой и постепенно растаяла в одиночных выстрелах.

— Все в порядке, — сказал он, и они медленно поднялись с земли.

Он перелез через валуны на прогалину. Из-за деревьев вышли Корнуэлл и Митя, слева он увидел Бору. Бора махал руками и что-то кричал. Тут они услышали, что он кричит, и бегом бросились ему навстречу.

Глава 5

В ту секунду, когда он нагнал Митю и Корнуэлла, бегущих за Борой к западной оконечности острова, и увидел Марко, он понял, что события наконец полностью вышли из-под контроля. Положение стало зыбким, как болотистая почва у них под ногами, и невозможно было предвидеть, что будет дальше.


Еще от автора Бэзил Дэвидсон
Новое открытие древней Африки

Книга известного английского писателя, ученого и публициста Бэзила Дэвидсона, изданная в 1960 году, посвящена восстановлению истории древних цивилизаций в Африке. Что такое «копи царя Соломона»? Кто построил «Акрополь» в Зимбабве? Кто были безвестные гении, создавшие шедевры Бенина? Пребывала ли Африка до появления там европейцев в состоянии дикости или же африканцы создали развитую самобытную культуру? Читатель найдет здесь ответы на все эти вопросы. Дэвидсон пытается развенчать миф, будто Африка – континент, не имеющий истории.Книга Дэвидсона в свое время вызвала громадный интерес и переведена на многие языки.


Рекомендуем почитать
Сердце солдата

Книга ярославского писателя Александра Коноплина «Сердце солдата» скромная страница в летописи Отечественной войны. Прозаик показывает добрых, мужественных людей, которые вопреки всем превратностям судьбы, тяжести военных будней отстояли родную землю.


Из рода Караевых

В сборник известного советского писателя Л. С. Ленча (Попова) вошли повести «Черные погоны», «Из рода Караевых», рассказы и очерки разных лет. Повести очень близки по замыслу, манере письма. В них рассказывается о гражданской войне, трудных судьбах людей, попавших в сложный водоворот событий. Рассказы писателя в основном представлены циклами «Последний патрон», «Фронтовые сказки», «Эхо войны».Книга рассчитана на массового читателя.


Сильные духом (в сокращении)

Американского летчика сбивают над оккупированной Францией. Его самолет падает неподалеку от городка, жители которого, вдохновляемые своим пастором, укрывают от гестапо евреев. Присутствие американца и его страстное увлечение юной беженкой могут навлечь беду на весь город.В основе романа лежит реальная история о любви и отваге в страшные годы войны.


Синие солдаты

Студент филфака, красноармеец Сергей Суров с осени 1941 г. переживает все тяготы и лишения немецкого плена. Оставив позади страшные будни непосильного труда, издевательств и безысходности, ценой невероятных усилий он совершает побег с острова Рюген до берегов Норвегии…Повесть автобиографична.


Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.