Операция "Альфа" - [6]
Из лавчонки «Ан Лой» вышел, прихрамывая, мужчина лет сорока и направился к тетушке Ба. Она положила порцию блинчатых пирожков на тарелку, налила бульона, зачерпнула ложкой соевого соуса, добавила мелко нарезанного перца и вместе с палочками для еды передала мужчине. Тот поблагодарил и повернулся к своей лавчонке.
— Вот это да! Сегодня наш Бинь устроил себе второй завтрак! Питание по первому классу! — удивился Ту.
Тот, кого назвали Бинем остановился и с улыбкой кивнул любящему позубоскалить соседу.
— Такой товар да прямо против твоих дверей — как тут устоишь!
Ту хлопнул себя по колену и заразительно расхохотался. Бинь, прихрамывая, отправился к себе.
Поставив перед собой тарелку, Бинь принялся осторожно прощупывать пирожки полочками для еды, поглядывая при этом на дверь. Вот палочки наткнулись на что-то твердое: между слоями одного из блинчатых пирожков лежала крохотная пластмассовая капсула. Он поддел палочками пирожок, зубами достал из него капсулу и и незаметно выплюнул в стоявшую на столе коробочку со всевозможными шурупчиками и винтиками. Затем как ни в чем не бывало принялся за пирожки, с наслаждением обмакивая их в соус и добавляя приправы. Такое лакомство он мог себе позволить далеко не каждый день.
Он привык довольствоваться минимальным: все присылаемые ем у деньги шли в фонд развития разведывательной сети, которую он возглавлял. Это отнюдь не означало, что на него работали за деньги, просто довольно часто приходилось тратиться на дорогие подарки, роскошное угощение или что-нибудь в этом роде, а то и давать взятки или делать всевозможные подношения, завязывая знакомство с теми из офицеров марионеточной армии, с которыми необходимо было вступить контакт. Его же личные расходы ограничивались скромным пособием, которое он получал по инвалидности и тем маленьким и непостоянным заработком, что давала ему лавчонка.
По профессии он был электриком и когда-то работал на электростанции на Севере. В марте сорок пятого года, услышав, что «господин Тхао», впоследствии генерал Нгуен Бинь[17], и еще несколько человек организуют движение Сопротивления в пограничном районе Донгчиеу — Тилинь — Бакаянг, он сразу же, не раздумывая, бросил работу и вместе со своими единомышленниками вступил в армию Освобождения. С армией — сначала сражаясь против японцев, потом против французов — он прошел все горы и долины Севера. Многое пришлось испытать, но испытания только закалили его.
В начале пятьдесят первого года Бинь, тогда уже командир батальона, был ранен. С тех пор его левая нога стала короче правой. Его направили на профсоюзную работу в одну из оружейных мастерских. Он чуть не плакал, расставаясь со своим батальоном.
В начале пятьдесят четвертого года его избрали в Исполнительный комитет Федерации профсоюзов и провинциальный комитет партии. Это было в одной из провинций Веьтбака[18]. Потом послали на специальные курсы, где он проучился три года, а уже потом направили сюда — сначала с заданием создать разведывательную сеть в районах, прилегающих к столице, потом внедриться в самый Сайгон. Это ему удалось. Он запасся одиннадцатью разного рода документами, удостоверявшими, что он инвалид, воевавший в седьмой дивизии республиканской армии, а также шестью разрешениями и патентами на право открыть эту лавчонку.
Когда он работал в районе, прилегающем к столице, ему пришлось столкнуться со многими трудностями. Об одном только он не беспокоился — о пище насущной, жилье и одежде: всем этим да еще необходимыми лекарствами его снабжали местные жители. А вот здесь, в Сайгоне, хотя временами в его руках было по нескольку десятков тысяч донгов, он вынужден осмотрительно тратить каждый из них. Одежду он купил по дешевке на рынке, у какого-то проигравшегося карты солдата, она оказалась крепкой и к тому же очень подходила для инвалида войны. Рис, соль, соевый соус обычно покупал у полицейских — лни все это воровали или просто отбирали у жителей городских окраин. Дабы сократить ежедневные расходы, пришлось даже бросить курить. Но он с изрядной долей юмора утешал себя тем, что, избавившись от вредной привычки, только удлиняет свою жизнь.
Однако два-три раза в месяц он вынужден был тратиться на блинчатые пирожки: если тетушка Ба ставила свое коромысло с корзинами прямо перед его лавкой, это означало, что у нее есть для него почта. Если ему, в свою очередь, нужно было что-то передать, то, принимая из рук тетушки Ба тарелку, он должен был попросить дополнительно красного перца и других приправ. Тогда тетушка Ба прятала отдельно те деньги, что он ей давал: между банкнотами была аккуратно вложена бумажка с колонкой цифр.
