Операция "Альфа" - [53]

— Она северянка, католичка, переехала на Юг после конца войны[49]. Ее муж служит полицейским в третьем округе[50], поэтому ее и взяли сюда. Только она всего еще стесняется. Господин, я приготовила вам ванну. Прошу вас, поторопитесь, а то ужин остынет.

Бинь кивнул, спустил ноги с кровати, надел шлепанцы и прошел в ванную. Зьеу Хюен сделала знак Зен, чтобы та вышла, и последовала за Бинем. Он оглянулся и замахал на нее рукой, не подпуская к себе.

Приняв ванну, Бинь насухо вытерся и стал надевать новую одежду, которая была уже приготовлена и лежала на табуретке. По привычке он сунул руки в карманы и сразу же слегка вздрогнул, на секунду застыв. В правый карман было что-то вложено. Он осторожно ощупал — бумажка, маленькая и тонкая, наверное, папиросная. Первым его побуждением было медленно вынуть ее и посмотреть, но осторожность разведчика взяла верх. Он поднял снятую с себя грязную одежду, сделал вид, что ищет что-то в карманах, потом пожал плечами и швырнул все на пол. Подошел к зеркалу, причесался и вышел в столовую.

Зьеу Хюен уже ждала его возле накрытого стола. Проворно придвинула стул, налила вина и принялась щебетать, расхваливая стоявшие на столе блюда. Бинь молча выслушал ее, отодвинул бокал с вином и сказал:

— Вы можете идти. Когда понадобится, я вас позову.

— О, не беспокойтесь, я постою здесь, подожду, пока вы поужинаете.

— Я не могу есть, когда кто-то стоит у меня над душой. Выйдите. Вам еще не раз представится случай услужить мне.

— О, если так, тогда я ухожу!

Бинь буквально насильно заставил себя съесть немного риса, встал и прошел в спальню. Из столовой доносился голос Зьеу Хюен, которая велела Зен убирать со стола. Внезапно раздавшийся шум привлек его внимание. Он заглянул в столовую. Зен, стоя на коленях, собирала осколки разбитой тарелки, а Зьеу Хюен колотила ее по голове. Бинь поморщился, показывая, что ему это неприятно, и сделал обеим знак побыстрей уходить.

Бинь взял пачку сигарет, лежавшую на тумбочке, вынул сигарету, закурил и положил пачку в правый карман. Всю прошедшую неделю он выкуривал в день по пачке сигарет, но если бы кто-нибудь внимательно пригляделся, то увидел, что он только один-два раза затягивается, а потом просто дает сигарете догореть до конца. Пальцы у него сделались желтыми от табака. Он взял несколько газет и бюллетеней сайгонского радио и сделал вид, что просматривает их.

Когда сигарета догорела до конца, он бросил окурок в пепельницу и полез в карман якобы за новой сигаретой. Нашарил бумажку, плотно прижал ее пальцами к пачке, чтобы потом, когда положит пачку на газету, бумажки не было видно. Сделал вид, что, продолжая читать газеты, достает из пачки сигарету, на самом же деле посмотрел на подложенную под пачкой бумажку. Он был несколько разочарован, увидев, что это всего лишь чистый без единого слова или какого-нибудь знака клочок обычной папиросной бумаги.

Он лег на диван и закрыл глаза.

«Осторожность, прежде всего осторожность! Бумажка не смята, значит, ее вложили в карман уже после того, как одежду выстирали, выгладили и самым тщательным образом проверили. А это означает, что ее положили уже в ванной комнате, после того как Зьеу Хюен приготовила ванну. Это могли сделать только двое: Зен или Зьеу Хюен. Что за человек эта Зен? Кто передал ей эту бумажку? Почему на бумажке ничего нет, никакого знака? Может быть, наши хотят проверить обстановку здесь, перед тем как установить со мной связь? Может, Зен просто не успела подать мне знак, ведь Зьеу Хюен неотступно ее преследует? А может быть, это новая ловушка, и сделала ее Зьеу Хюен? Стивенсон продолжает контролировать каждый мой шаг. Как поступить?»

Он взглянул на часы и поднялся. Уже почти семь вечера. Здесь дня не отличишь от ночи, комнаты все время освещены неоновыми лампами. Нужно выяснить, куда света доходит меньше всего, воспользоваться собственной тенью и быстро все провернуть!

Он словно бы нехотя взял лежавший на столе карандаш и принялся рисовать на полях газеты пальмы, дома, поглаживая при этом левой рукой пачку сигарет. Неожиданно пачка выскользнула у него из рук и упала на пол. Он наклонился, левой рукой поднял пачку, а правой быстро начертил на бумажке круг и в нем квадрат. Когда он распрямился, пачка уже закрывала бумажку. Бинь неторопливо достал сигарету, закурил и сунул пачку вместе с бумажкой обратно в карман.

Еще некоторое время он продолжал рисовать на полях газет, потом внезапно отшвырнул все и позвонил, приказав прислать Тует Чинь.

Она проворно вошла в комнату и, заговорщицки улыбнувшись, плотно закрыла дверь. Потом подсела поближе и, подняв голову, пристально посмотрела на него.

— Вы чем-то были заняты все это время? Я вас давно не видел, — тихо проговорил Бинь.

— У меня заболела мама, и я отпрашивалась на несколько дней. Но сейчас маме уже лучше, и я снова к вашим услугам. Вы, верно, рассердились на меня?

— Конечно, я очень хотел вас видеть.

— О боже! — она обняла его за шею. — Не сердитесь же!

— Я хотел вас видеть, чтобы спросить, не могли бы вы мне помочь. Я все о том деле, что рассказывал вам, помните?

— Конечно, помню, но я очень боюсь…