Операция "Альфа" - [50]

Стивенсон открыл коробку сигар, предложил Биню, но тот отрицательно покачал головой. Американец закурил, несколько раз с удовольствием затянулся и продолжил:

— Вчера и сегодня вы ответили отказом на мое предложение о сотрудничестве. Так протянется примерно еще с неделю, я догадываюсь об этом. Но я не спешу, я могу ждать месяц, два, три. А вот вы ждать не можете! В ближайшую неделю к вам должны поступить инструкции вашего начальства. Мы заменим вас фальшивым Бинем, примем эти указания, подобру-поздорову отпустим связного. Вы не хотите сотрудничать с нами, поэтому у вас нет способа дать ответ начальству. Что же оно подумает, не дождавшись вашего ответа, но зная, что шифровка дошла до вас? На первый раз подумают, что у вас временные затруднения и вы потому не можете дать ответ. Когда это случится во второй раз, начнутся подозрения. Затеют проверку, которая покажет, что вы сидите в Комитете помощи инвалидам, между тем как ваши связные как ни в чем не бывало продолжают работать. Когда же это случится в третий раз, всякий поймет, что тут дело нечисто и вы задумали что-то нехорошее. В этот-то момент мы и подкинем вашему начальству такие сведения, что у него сразу откроются глаза на все…

Стивенсон встал, оправил одежду.

— Отныне каждый день буду в этот час связываться с вами по телефону. Мне нужно услышать от вас только одно слово: «да» или «нет». Только и всего! У вас остается достаточно времени для размышлений, мне тоже нужно время для других дел. Помните только, что я не тороплюсь, терпеливо жду, пока вы наконец согласитесь на сотрудничество. Со мной бесполезна тактика затягивания, господин Бинь. Прощайте.

Он кивнул и молча вышел.

4

Шесть дней подряд в пять часов вечера в спальне у Биня звонил телефон. Бинь медленно поднимался с кровати, нехотя брал трубку. Разговор занимал немногим более одной минуты.

— Здравствуйте, господин Бинь. Ну как, вы еще не переменили своего решения?

— Еще раз повторяю вам, что никогда не предам свою партию и свою родину.

— Прекрасно! Что ж, буду ждать. Желаю всего хорошего. До свидания.

— До свидания.

Все эти дни Бинь буквально не находил себе места. Несколько часов подряд расхаживал он по комнате, опустив голову и нахмурив брови. Потом бросался на кровать и лежал, пристально глядя в потолок. Он потерял аппетит и сон, не хотел мыться, даже не хотел сменить измявшуюся, несвежую одежду.

Видимо, Стивенсон был прав. От праздной, без всяких занятий жизни в этих отгороженных от мира комнатах, где можно было только есть и спать, Биню становилось уже невмоготу. Он тои дело нажимал кнопку звонка, вызывая Чатя или служанок с намерением отдать какие-то распоряжения, но всякий раз кончалось тем, что он прогонял всех, ложился на постель лицом к стенке и подолгу оставался недвижим.

На седьмой день, утром, сразу после завтрака, появился Винь Хао. Кивнув, он дружески улыбнулся Биню, заняв стул напротив, закинул ногу на ногу и осведомился:

— Ну, как себя чувствуете? Здоровы?

Бинь молча кивнул. Он смотрел на Винь Хао, одетого в штатское, и думал о том, что сейчас он выглядит еще более неприятным, чем в форме.

— Не знаю, откуда вы родом, из какой провинции, знаю только, что мы оба северяне, а это все равно что земляки. Мне так хотелось навестить вас и побеседовать с вами, но все эти дни как назло одолевали дела. Господа Уэстморленд и Кромер сообщили мне новости о положении дел на фронтах и о ходе программы умиротворения деревень в разных зонах. Положение неплохое, господин Бинь. Хотите, я расскажу вам?

— Вы говорите, ваше положение неплохое? Весьма странно! Что ж, готов вас выслушать.

Винь Хао откашлялся и закурил, потом, перейдя на доверительный тон, начал:

— Вы, очевидно, уже знаете, что численность американских войск скоро возрастет до 525 тысяч и, таким образом, всего на нашей стороне под ружьем окажется более миллиона человек. С января по апрель этого года мы предприняли второе контрнаступление с целью остановить продвижение противника. Ваши транспортные артерии, по которым идет снабжение с Севера, перерезаны уже на северном берегу реки Бенхай[47]. Многие ваши части отошли в Лаос и Камбоджу. Дороги номер один, четырнадцать и пятнадцать полностью контролируются нами. Нам удалось переселить в новые деревни еще более ста тысяч человек. Если дело пойдет так же и дальше, то противник вынужден будет убрать свои силы из Южного Вьетнама. Полумиллионная американская армия, оснащенная новейшим вооружением, отобьет у него всякую охоту совать сюда нос. Полагаю, что противник, увидев, что обстановка ему не благоприятствует, проявит здравый смысл и станет скромнее в своих требованиях. Возможно, стороны пойдут на переговоры, затем каждая армия отведет войска за демаркационную линию согласно Женевским соглашениям[48]. К тому времени роль таких людей, как мы с вами, непременно возрастет.

— Но если вы и без того одерживаете такие победы, зачем увеличивать численность войск?

— Этого хотят американцы, чтобы как можно раньше нанести решающий удар. Если не увеличить численность войск, нам придется еще два-три года бороться с вьетконгом.

— Ах вот оно что? Вы сказали, что регулярные силы противника отошли в Лаос и Камбоджу. Это означает, что вы не добились главной цели второго наступления. Разве не заявлял Уэстморленд, что уничтожит все регулярные силы противника и перережет все пути снабжения с Севера? И разве не заявлял Кромер, что упрячет в концентрационные лагеря четыре миллиона жителей Южного Вьетнама? Но если так, то ваш противник не пойдет на переговоры и не отведет свою армию! если вы признаете гибкость противника и наличие у него здравого смысла, то должны понять, что увидев, как вы топчетесь на одном месте, он начнет один за другим наносить вам удары и будет вас теснить, как, впрочем, и теснит, начиная с шестьдесят первого года.