Операционная - [4]

— Ты видел?

— Да, да, — кивнул головой Такаминэ.

Наконец мы взобрались на холм и любовались азалиями. Азалии были прекрасны. Однако их красота заключалась лишь в красном цвете их лепестков.

На скамейке неподалеку сидели два молодых лавочника.

— Кити, мы ведь хорошо провели этот день?

— Да уж, иногда действительно стоит тебя послушаться. Такая удача, что мы не отправились в Асакуса[7], а то сюда бы не попали.

— Ну, так если выбирать из троих, кто из них больше похож на персик, а кто на сакуру?

— У одной ведь волосы уложены, как у замужней дамы?

— Какая разница, как у них уложены волосы, в любом случае им до нас нет никакого дела.

— Кстати, а та, что была с прической такасимада [8], как-то уж совсем простенько была одета.

— Простенько?

— Ну, не очень модно.

— Наверное, не желает обращать на себя внимание таких, как ты, не хочет бросаться в глаза. Да, так та, что шла посередине, — самая красивая. Только она и стоит сейчас перед глазами.

— А как она была одета?

— Во что-то бледно-лиловое.

— Бледно-лиловое? Это все, что ты можешь сказать?! Тебе читать надо больше. Может, тогда научишься лучше рассказывать.

— Да солнце светило прямо в глаза, я и головы-то не поднимал.

— То есть ты рассматривал только то, что было ниже пояса?

— Не будь дураком! Я так быстро взглянул на нее, что толком ничего не рассмотрел! Так жалко!

— Что, даже не видел, как они шли? Они словно проплывали мимо в какой-то дымке. Сегодня я впервые обратил внимание, как красивы движения женщины в кимоно. К тому же и воспитаны они по-особому. Это небесные, возвышенные создания. Как земное отребье может сравниться с ними?

— Сильно сказано!

— Ты ведь знаешь, я поклялся в храме Конпира[9], что три года не буду ходить в веселые кварталы. Так вот, я нарушил клятву. С оберегом из этого храма на шее ночью я брожу по веселым кварталам. Странно, что я до сих пор не понес за это наказания. Но сегодня, сегодня мне все стало ясно. Зачем ходить к этим падшим женщинам? Смотри, они дразнят тебя своими красными одеждами, и что? Они всего лишь мусор, они ничем не отличаются от червей, копошащихся в навозе. Они нелепы.

— Ты уж что-то слишком строг.

— Я не шучу. Смотри, у них есть руки, у них есть ноги, они небрежно носят кимоно и накидки хаори, у них есть такие же зонтики, поэтому можно подумать, что они — настоящие женщины, может быть, даже из приличных семей. Но даже если мы примем их за таких женщин, кто они по сравнению с теми девушками, что встретились нам сегодня? Они словно измазаны сажей, перепачканы грязью. Я не могу даже и помыслить о том, чтобы назвать их женщинами.

— Эй, эй, что это с тобой?! Впрочем, я с тобой полностью согласен. Я и сам до сих нор не мог сдержаться, стоило лишь взглянуть на мало-мальски привлекательную женщину. Я и тебе причинил немало беспокойства, но, когда сегодня увидел этих девушек, на сердце стало так легко. Словно камень с души упал, так что теперь я и думать забуду о том, чтобы проводить время с женщинами.

— Ты что, всю жизнь собираешься так прожить? Вряд ли одна из благородных девушек подойдет к тебе познакомиться.

— Это просто глупо!

— А вдруг она все-таки подойдет и обратится к тебе, что ты будешь делать?

— Честно говоря, я убегу.

— Ты тоже?

— А, и ты?

— Я-то точно убегу.

Мы с Такаминэ посмотрели друг на друга. Несколько минут мы молчали.

— Такаминэ, давай еще немного пройдемся, — сказал я, и мы поднялись, оставив двух молодых людей позади. Когда мы отошли достаточно далеко от них, Такаминэ перестал сдерживать свои чувства:

— Вот он — предмет твоего искусства, изучай, как истинная красота волнует людей!

Будучи художником, я действительно был взволнован. Вдалеке, в нескольких сотнях шагов от нас, в тени большого камфорного дерева мелькнул край бледно-лилового шелкового кимоно.

У ворот ботанического сада стоял большой, запряженный двумя лошадьми экипаж с дымчатыми стеклами. Возле него отдыхали три кучера. С того дня прошло девять лет, и до самого дня операции Такаминэ ни словом не обмолвился о графине никому, даже мне. Невзирая на свой возраст и положение в обществе, которые обязывали его завести семью, он так и не женился. Более того, он стал вести себя более сдержанно и строго, чем в студенческие годы. Но я и так сказал слишком много.

Их могилы находятся на разных кладбищах — одна в Аояма[10], другая в Янака, но графиня Кифунэ и доктор Такаминэ ушли из жизни друг за другом в один и тот же день.

Позвольте мне спросить вас, религиозные мыслители всего мира, есть ли грех на этих двоих, и могут ли они войти в райские врата?