Операционная - [2]

.

Графиня не ответила.

Служанка робко обратилась к ней снова:

— Вы слышите меня?

— Да, — только и сказала графиня.

— Значит, вы согласны? — уточнила служанка.

— С чем? Принять снотворное?

— Да, госпожа. Оно будет действовать недолго, только до конца операции. Говорят, что, если вы не погрузитесь в сон, операцию будет невозможно провести.

Несколько мгновений графиня молчала, а потом сказала:

— Нет, я не согласна, — в ее голосе звучала уверенность.

Все присутствовавшие в операционной переглянулись.

Служанка попыталась переубедить графиню:

— Тогда, госпожа, врачи не смогут вас вылечить.

— Мне все равно.

Служанка, не зная, что еще сказать, посмотрела на графа, словно прося помощи. Граф подошел ближе к операционному столу:

— Ты должна прекратить эти глупости. Разве можно говорить, что тебе все равно? Сейчас не время для капризов.

В разговор вмешался маркиз:

— Если ты собираешься вести себя так неразумно, может, лучше привести сюда твою дочь? Ты знаешь, что с ней случится, если тебе не станет лучше?

— Да.

— Значит, вы согласны? — спросила служанка.

Графиня с трудом покачала головой. Одна из медсестер ласково обратилась к графине:

— Почему вы так упорно отказываетесь? Вам не будет больно или неприятно, вы просто заснете, и все быстро закончится.

Брови графини сдвинулись, губы искривились, словно в эту минуту ее пронзила нестерпимая боль. Она приоткрыла глаза:

— Если вы так настаиваете, у меня нет выбора. Я давно ношу в своем сердце тайну. Если под воздействием снотворного я начну бредить, то могу невольно выдать ее. Пожалуйста, если вы не можете провести операцию без наркоза, оставьте меня, мне все равно.

Если меня не обманул слух, графиня боялась под наркозом выдать свою сердечную тайну, которую была готова оберегать ценой жизни. Что почувствовал граф, услышав такое признание из уст жены? В обычной ситуации подобные слова вызвали бы скандал, но, когда людям необходимо заботиться о больном, им приходится закрывать глаза на такие откровения. Тем не менее было легко догадаться, что происходило в душе графини, если она столь недвусмысленно говорила о своей тайне и нежелании ее разглашать.

Граф мягко обратился к жене:

— Ты и мне не расскажешь? Да?

— Да, я никому не расскажу, — решительно ответила графиня.

— Но ты ведь не можешь знать наверняка, что будешь бредить под воздействием снотворного.

— Нет, я уверена. Если все время думать об одном и том же, обязательно выдашь свои мысли.

— Ты опять говоришь глупости!

— Тогда я прошу прощения! — бросила графиня и попыталась отвернуться от всех, кто был в операционной. Ее тело пронзала боль, было слышно, как стучат ее зубы.

Только один человек в операционной не изменился в лице — это был доктор Такаминэ. На несколько мгновений он потерял свою невозмутимость, но сейчас снова выглядел собранным.

Маркиз нахмурился и сказал графу:

— Кифунэ, пошли за дочерью. Когда графиня увидит милое личико своего ребенка, она наверняка изменит свое решение.

Граф кивнул головой и обратился к служанке:

— Ая!

— Да, — откликнулась девушка.

— Пойди приведи мою дочь.

Не в силах вытерпеть даже мысль об этом, графиня прервала их:

— Ая, не приводи ее сюда. Почему нельзя провести операцию без снотворного?

Одна из медсестер выдавила из себя улыбку и сказала:

— Вам сделают небольшой надрез в области груди, поэтому любое ваше движение может быть опасным для жизни.

— Тогда я не буду двигаться. Я не шелохнусь, приступайте к операции.

Услышав столь наивные слова, я не смог подавить невольную дрожь. Вряд ли нашлись бы люди, способные спокойно смотреть на такую операцию.

Вновь заговорила медсестра:

— Графиня, даже если вы не шелохнетесь, вам будет очень больно. Это совсем не то, что вы испытываете, подрезая ногти.

В этот момент глаза графини распахнулись. Сохраняя спокойствие, она сказала полным достоинства тоном:

— Операцию будет проводить доктор Такаминэ, не так ли?

— Да, глава хирургического отделения. Но даже доктор Такаминэ не сможет провести такую операцию без наркоза безболезненно.

— Приступайте, мне не будет больно.

— Госпожа, вашу болезнь не так просто вылечить. Нам придется разрезать мышечную ткань и скоблить кость. Пожалуйста, потерпите наркоз совсем чуть-чуть, — в разговор впервые вмешался консультирующий врач. Без наркоза подобную операцию мог бы вынести лишь самый мужественный воин, такой, как Гуань Юй[5]. Однако графиня не испугалась:

— Я знаю об этом. Но мне все равно.

— Она так тяжело больна, думаю, болезнь повлияла на нее, — с тревогой сказал граф.

— Может быть, не стоит проводить операцию сегодня, — предложил маркиз. — Лучше потом спокойно поговорить с ней.

Граф согласился не колеблясь, и все присутствовавшие в операционной люди поддержали его решение, но тут вмешался доктор Такаминэ:

— Нельзя терять ни минуты. Собственно говоря, вы все ведете себя неправильно, относитесь к болезни слишком легкомысленно. Все эти разговоры о чувствах и эмоциях не принесут истинного облегчения. Сестры, держите графиню, — по его суровому приказу пять медсестер окружили графиню со всех сторон, прижав к операционному столу ее руки и ноги. Подчинение указаниям врача являлось их долгом. Они не просто должны были выполнять его приказы — от них требовалось полное отрешение от прочих чувств.