Операции германо-турецких сил в 1914—1918 гг. - [3]

Прорыв «Гебена» и «Бреслау» в Дарданеллы немцы окружают ореолом необычайной славы. Действительно: два военных судна идут из Мессины и обстреливают Филиппвиль и Бона, затем прорываются через Мессину и Малеас в Дарданеллы на виду и под дулами орудий англо-французских средиземноморских эскадр и уходят в проливы без потерь, повреждений и поломок — картина, захватывающая читателя, даже в изложении Лорея.

Если же попытаться заглянуть за полотно этой батальной картины, представится иное.

Трескотня английской прессы о безнаказанности прорыва «Гебэна» и «Бреслау» была необычайной. На этой почве произошла целая перепалка между французскими и английскими газетами, искали виновных и бездействующих адмиралов. Шум поднялся невероятный, для успокоения которого было предпринято расследование и отдан под суд английский контр-адмирал Трубридж. Но эти суровость и твердость мероприятий английского правительства имели назначением тщательно скрыть от любопытных глаз истинное положение дела.

Английское правительство не имело намерений препятствовать проходу германских судов в Дарданеллы, так как усиление турецкого флота на Черном море пропорционально ослабляло русский флот, а ослабление последнего делало невозможным русский десант в Босфор и захват Константинополя и проливов. С точки зрения англичан это самое лучшее, что можно было в так благоприятно создавшейся обстановке пожелать своему «союзнику» — царской России.

Развитие дальнейших событий показало, что Англии ограничиваться подобной мерой пассивного характера, которая не обеспечивала ей территориальных приобретений, а усиливала влияние Германии в Турции и на Балканах и превращала Турцию в финансового и военного вассала Германии, было нельзя, и что дополнительно требовались какие-то «радикальные» меры. Тогда появляется проект Дарданелльской операции: для того чтобы предупредить русских, надо выбить из Дарданелл германо-турок. Отныне не происходило ни одного заседания Совета министров и Военного совета Англии, где не обсуждался бы вопрос о том, как провести Дарданелльскую операцию и какими предлогами придать ей в глазах Франции и России значение «нового оперативного направления». Для этого были притянуты самые разнообразные аргументы: историческая аналогия успешного действия английской армии в Испании в условиях ее удаления от главного театра войны; позиционный характер боев на Западном фронте, не сулящий скорой развязки; срыв бельгийским королем плана операций на Зеебрюге и Остенде; вторжение турок в Египет; «тяжелое» положение русской армии на Кавказе; нейтралитет Италии, делающий невозможным наступление через Триест; отказ Греции наступать в Салониках; необходимость развернуть неограниченные человеческие запасы России и вооружить «русского гиганта» и т. д. и т. п. Словом, наилучший объект нападения… Дарданеллы. Только здесь, по словам лорда Китченера, «мы могли достигнуть наибольших политических, экономических и финансовых результатов».

По принятому плану операция началась 19 февраля 1915 г. В этот день в 1807 г. был осуществлен прорыв через Дарданеллы английским адмиралом Дуквортом. Однако дух Дукворта был определенно против своих более поздних, но менее способных английских адмиралов. Певец славы английского флота 1914–1918 гг. Корбетт о Дарданельской операции сделал такой прозаически-патриотический вывод: операция закончилась хотя и «неудачно, но доблестно». Вероятно, «неудачно» следует понимать так: великой морской державе и уму ее руководителей и адмиралов, несмотря на огромный материальный (в операции участвовало 18 линкоров, 12 крейсеров, 40 миноносцев, 12 подводных лодок) размах операции, оказалось не под силу организовать и преодолеть сопротивление и препятствия у входов в проливы. Что же касается «доблести», то к ней следует отнести: безрезультатную, бесцельную бомбардировку Дарданелл в 1914 г., для того чтобы напомнить общественному мнению Турции о могуществе британского флота; полнейшую неудачу прорыва в Дарданеллы в феврале 1915 г.; повторную неудачную попытку прорыва летом 1915 г.; третью грандиозную попытку прорыва судов, подкрепленных значительным десантом, осенью 1915 г., также окончившуюся провалом, и, наконец, полный отказ от всей операции, чтобы окончательно не оскандалиться и удержать «доблесть» флота на «добытых» успехах, ради которых выведено из строя и отправлено в пучины вод только одних линкоров около десятка.

В общем, «неудача» оказалась полнейшей политической и военной катастрофой. Англо-французскому флоту был не под силу захват проливов. В оперативно-тактическом отношении руководители допускали грубейшие ошибки: пренебрежение разведкой при прорыве, непродуманная организация десанта, отчего при высадке происходила неразбериха, перемешивание частей, высадка на второстепенных пунктах, путаница мест высадки и т. д.; отсутствие взаимодействия и взаимопомощи между сухопутным (Гамильтон) и морским (Робрек) командованием и др. Потрясающая глупость всего этого предприятия была допущена в самом начале: морскому флоту поручили захватить проливы без сухопутных войск, единственным представителем которых являлись, пожалуй, только те два батальона морской пехоты, которые были присланы на о. Лемнос. Правда, о посылке сухопутных войск разговора было более чем достаточно. Но Франция, озабоченная тем, что немецкие армии заняли значительную часть ее территории, естественно, не могла идти на участие в Дарданелльской операции. Поэтому Жоффр, благодаря решительному протесту, добился от Англии оставления в распоряжении Западного фронта тех дивизий, о которых говорили английские министры.