Операции флота против берега на Черном море в 1914-1917 годах - [8]

4 — 47-мм, 300 мин заграждения

2 — 75-мм, 350 мин заграждения

Организация охранной службы

Для связи с наблюдательными постами «Донец» был соединен телефоном с береговой сетью, получая сведения о движении судов в море с постов на Большом Фонтане — у Днестровского лимана и портовой лоцвахты.

Наблюдение за районом, прилегающим к Воронцовскому маяку[25], велось непосредственно с лодки, хотя и затруднялось наличием на Карантинном молу высокой эстакады, закрывавшей большую часть горизонта. На вестовой оконечности брекватера, кроме того, был выставлен от лодки дозорный пост, причем на случай ночной тревоги часовой был снабжен сигнальными ракетами.

Никакой непосредственной зашиты гавани от прорыва кораблей противника в ночное время в виде бонов или сетей не имелось, так как, по разъяснению командования, считалось, что корабли достаточно защищены стенками молов и брекватера. Что касается «Бештау» и «Кубанца», то они какой-либо телефонной связи с постами не имели и извещения о происходящем в море получали от «Донца». Маячные и входные огни Одесского порта были потушены, но освещение волнолома, всех набережных и молов большими дуговыми фонарями поддерживалось всю ночь, причем ночной вход и выход торговых судов оставался беспрепятственным. В этом отношении ни на один из военных кораблей не было возложено никаких обязанностей — задерживать ли не пропускать суда в гавань. Отсутствовала также какая-либо внешняя служба по охране рейда и со стороны лоцвахты.

Таким образом, охрана рейда базировалась днем на наблюдении за морем с постов и кораблей; ночью же она отсутствовала совершенно, так как для встречи и опознавания подходящих с моря судов не было принято никаких мер: ни высылки сторожевых портовых катеров, ни установки на оконечностях входных молов прожекторов. Не имелось и какой-либо инструкции для несения рейдовой охранной службы.

Нельзя не отметить, что в своем рапорте уже после нападения и гибели «Донца» его командир^{46} пишет, что по прибытии 27 октября из Очакова начальника морской обороны района он доложил последнему о принятых им мерах по охране, и они были признаны вполне достаточными. Как мы видели, все эти меры сводились к установлению телефонной связи с постами и учреждению дозорного поста на оконечности брекватера. При этом последний, находясь, как это видно на схеме 2, лишь на несколько метров дальше лодки, мог заметить что-либо подозрительное только после того, как прорывающийся противник уже обогнет Воронцовский маяк, то есть не более как за 1 кб расстояния до лодки. К этому нужно добавить, что на этот пост выводились люди в порядке общей очереди, то есть без специальных наблюдательных навыков, не снабженные ночными биноклями, и пр.

Боевая готовность кораблей

Из следственного материала по делу о гибели «Донца» ясно вырисовывается и система, которой определялась боевая готовность кораблей на случай необходимости действовать ночью.

Распорядок службы на кораблях отряда велся в зависимости от того или иного «положения», объявленного командованием. При установлении, на каком положении находиться кораблям, играли роль те данные о политической обстановке, которые по радио сообщались командованием флота. В данном случае корабли находились на положении «четвертом», когда не предвиделось выхода в море и вообще наличия тревожных обстоятельств.

В течение дня команда небольшими партиями увольнялась до темноты в город, а двое из офицеров (из пятерых) находились до 24 ч на берегу. Несмотря на получение в течение дня радио о наличии турецких кораблей в море, а затем около 23 ч уведомления о серьезности положения, никаких мер для усиления охраны и наблюдения за морем не принималось. С заходом солнца на кораблях производилась тревога — отражение торпедной атаки, причем делалась проверка плутонгов. С орудий снимались чехлы и пробки, но ввиду ненастных погод накатные части пушек покрывались чехлами и надевались надульники. К орудиям подавалось в кранцы по два снаряда. После проверки отдавалось приказание «погреба закрыть», прислуга отпускалась, и у орудий оставались дневальные[26] (не из комендоров). Барбетные и пушечные порты оставались открытыми. Ключи от погребов оставались на руках у хозяев^{47}.

Таким образом, требованиям мгновенного перехода в боевое положение данная организация не удовлетворяла. На кораблях не имелось дежурных орудий, наличие же дневального никоим образом не создавало скорейшей готовности орудия к открытию огня. Более того, на «Кубанце» по существовавшей организации «ввиду нахождения лодки близко от берега» снаряды к орудиям не выносились, а лишь заготовлялись в беседках в погребах.

Несмотря на показания командиров кораблей, что прислуга спала у орудий и, таким образом, могла мгновенно быть на местах при тревоге, из показаний отдельных комендоров видно, что большая часть их находилась или внизу, или в отдалении от орудий.

Корабли стояли с закрытыми огнями, причем с полуночи прекращалось электрическое освещение и разносилось масляное. Этим прежде всего исключалась возможность открыть боевое освещение в случае экстренной надобности распознать входящее судно. Вместе с тем, усиленное освещение портовой территории и молов дуговыми фонарями в достаточной степени позволяло ориентироваться в расположении стоящих в гавани судов. Это видно из того, что один из неприятельских миноносцев свободно прошел вдоль всей гавани и вышел остовым проходом в Нефтяную гавань, легко обойдя здесь группы стоящих в беспорядке парусных судов, а второй столь же легко развернулся на траверзе уцелевшей лодки и, обстреляв «Бештау», угольную баржу и стоящие рядом пароходы, вернулся тем же путем, каким вошел.