Операции английского флота в мировую войну - [160]

С целью ослабить нажим немцев на Россию, французы начали наступление у Артуа, мы же, поддерживая их, пытались наступать на Лилль. Немцы оказали сильнейшее сопротивление, которое не оставляло сомнений, что надежды на то, что противник выдохся после своих последних колоссальных усилий, надо окончательно забыть.

Атака высоты Aubers Ridge, послужившая началом наступления 9 мая, показала, насколько немцы успели усовершенствовать систему своих оборонительных сооружений, против которых мы почти ничего не могли сделать. Все это, в связи с неудачей в Галлиполи и с полным неуспехом нашего наступления во Фландрии, убедило в безнадежности прорыва германского фронта, и операции волей-неволей сводилось к тому, чтобы сколько-нибудь поддержать наступление французов. Поэтому высшее сухопутное командование в Англии пришло к бесповоротному решению о необходимости перейти на главном театре исключительно к обороне.

Весь опыт прошлого учил, что настал момент использовать на второстепенном театре излишек сухопутных войск, но сухопутное командование считало, что такого излишка не существует. Потери, понесенные в последних боях, были очень велики, и командование тревожилось не только за целость нашего фронта во Франции, но и за безопасность побережья Англии.

Как всегда бывало в таких случаях, когда британское оружие терпело неудачи на континенте, воскрес призрак вторжения.

Первоочередные территориальные части почти все находились во Франции, за исключением нескольких дивизий, из которых одна уже получила приказание готовиться к отправке в Дарданеллы. Второочередные — выделяли маршевые роты и не могли считаться боеспособными. Правда, в Англии оставались части, составлявшие так называемую новую армию, но их держали в качестве стратегического резерва на случай, если немцы, удовлетворясь успехами на восточном фронте, перебросят свои силы на западный.

Призрак вторжения настолько волновал военно-сухопутные круги, что среди них стало расти недовольство системой развертывания флота в Северном море и раздавались голоса, настаивавшие на том, чтобы адмиралтейство приняло новые меры безопасности. Для руководителей флота подобная позиция их сухопутных коллег являлась совершенно непонятной. Механизм войны со времен парусного флота изменился, но именно эти-то перемены и говорили за то, что адмиралтейство стоит на верном пути. Опыт текущей войны только подтверждал правильность принятых мер. Два набега неприятельских крейсеров на побережье Англии с очевидностью показали, что развертывание нашего флота в Северном море гарантирует невозможность даже для самых быстроходных сил неприятеля избежать боя, раз только они хотя бы на час-другой задержаться у побережья.

Теперь это положение еще более упрочилось. На Ферт-оф-Форт базировались 10 линейных кораблей 3-й эскадры, 8 линейных крейсеров адм. Битти (девятый вскоре должен был вступить в строй), 3-я крейсерская эскадра и 3 эскадры легких крейсеров с 1-й флотилией миноносцев. В Скапа стояли остальные три эскадры линейных кораблей, 1-я, 2-я и 7-я крейсерские эскадры, а также 2-я и 4-я флотилии миноносцев. Кроме того, линейный корабль типа «Queen Elizabeth» — Warspite заканчивал опытные стрельбы и должен был в самом непродолжительном времени присоединиться к Гранд-Флиту.

Однако, большинство моряков считало, что при существующем положении вещей нельзя полагаться исключительно на флот. Разведочные операции крейсеров были до известной степени ограничены подводной опасностью, а следовательно, своевременное установление связи с неприятелем представляло более трудную задачу, чем в былые времена. Повидимому, эти обстоятельства и сыграли решающую роль в отношении использования сухопутных резервов. Отправление их на второстепенный театр было признано невозможным, и они были оставлены в районе Кембриджа, составляя оборонительную армию Англии. В то же время не все сухопутные авторитеты соглашались с правильностью этого решения, считая подобную предосторожность излишней и противоречащей тому благоразумному риску, который неизбежно связан с ведением войны. Если германские подводные лодки ограничивали действия английских крейсеров, то английские лодки для германского высшего командования, неопытного в деле перевозки войск морем, являлись фактором гораздо более опасным. Наш собственный опыт после первого появления неприятельских лодок в Дарданеллах, когда пришлось спешно уводить транспорты, только подтверждал эту истину. Сухопутные начальники, свидетели этих событий, утверждали, что надо раз навсегда позабыть о возможности высадки на побережье Англии мало-мальски серьезных десантных сил неприятеля.

Тем не менее, в Англии беспокойство продолжало существовать. Начиная с зимы, опасения не прекращались, оказывая свое влияние на развертывание флота. После боя у Доггер-банки, за которым последовала смена Ингеноля и замена его фон-Полем, опасения, под влиянием сведений о новых признаках активности Флота Открытого моря, увеличились.

Адмирал Поль, занимавший до того должность начальника морского генерального штаба, являлся творцом того плана кампании, о котором он впоследствии поведал в своих мемуарах и который сводился к тому, чтобы не рисковать флотом в широких наступательных операциях. Даже попытка помешать перевозке английских войск во Францию и та была запрещена. Флот должен был оставаться в состоянии fleet in being, причем ему ставились две задачи: первая оборонительная, вторая — в некотором роде наступательная. Первая заключалась в том, чтобы предупредить возможность десантной операции на германскую территорию; вторая же — сводилась к тому, чтобы, уклоняясь от эскадренного боя с Гранд-Флитом в открытом море, держать последний в напряженном состоянии, пока Англия, возмущенная кажущейся бездеятельностью своего флота, не заставит Гранд-Флит в поисках врага войти в опасные германские воды, где потери его, несомненно, будут больше, а германскому флоту будет обеспечен более верный успех