Опасный замок (сборник) - [88]

Кристел посмотрел на нее с досадой и одновременно с почтением.

– Вы злоупотребляете своим положением, мисс Лилия, – сказал он, – и действуете так же безумно, как действовал я, когда отдал вам в руки оружие против себя. Но вы тиран, а царство тиранов не продолжительно.

С этими словами он вышел из комнаты.

– Беспримерная наглость этого негодяя, – сказала Лилия брату, – предоставила мне большое преимущество над ним. Зная, что дядя, не задумавшись, пустит ему пулю в лоб при одном лишь подозрении в его проделке со мной, он боится меня.

– А мне приятно, – отвечал Дарси, – что и трактирщик не уступил ему. Это подает мне некоторую надежду к нашему побегу. О, Лилия! Самый искренний мой друг Аллан Файрфорд ищет меня и находится здесь в настоящее время. Другой, более скромный, но не менее верный друг также в этих опасных стенах.

Лилия приложила палец к губам, указывая на дверь. Дарси понял, в чем дело, и шепотом передал сестре, как встретил Аллана Файрфорда, и способ, посредством которого дал знать о себе Вилли Бродяге.

Лилия слушала его с живейшим участием и хотела что-то сказать, но в эту минуту в кухне послышался сильный шум, спорили несколько голосов, между которыми Дарси, казалось, узнал голос Аллана Файрфорда.

Забывая, как мало в своем положении он мог помочь другу, он бросился к двери, которая оказалось, однако, запертой. Все усилия его отворить ее были бесполезны.

Глава XVII. Рассказ об Аллане Файрфорде

Читатели помнят, что Аллан Файрфорд выехал из Файрлэди в сопровождении Дика по дороге к трактиру Крекенторна, где, как сказал ему таинственный отец Бонавентура, он должен был увидеться с Редгонтлетом для освобождения своего друга Дарси. По наставлениям старика дворецкого Дик ввел его в трактир с заднего крыльца, просил хозяина дать молодому человеку особую комнату, обращаться с ним со всевозможной вежливостью, но не терять ни на минуту из виду и задержать, если б возымел какое-нибудь подозрение в шпионаже. Трактирщик ввел Аллана в особую комнату и посоветовал не выходить до приезда особы, с которой тот хотел увидеться, так как в доме находились люди, любившие вмешиваться в чужие дела.

Аллан Файрфорд последовал совету хозяина, пока считал это нужным; но когда увидел подъехавшую кавалькаду и в числе всадников узнал Редгонтлета, который был ему известен под именем Герриса Берренсворка, он вышел к двери с желанием убедиться – не было ли с ним и Дарси Летимера.

Читателю известна уже встреча его с другом, которого он не узнал, и резкий ответ Редгонтлета.

Молодой адвокат, однако, не смешался. Он адресовался к нему снова, называя его то Берренсворком, то Редгонтлетом; однако последний, по-видимому, не узнал его, хотя и не мог скрыть досады, несмотря на свой высокомерный тон.

– Если нам необходимо познакомиться, – сказал он наконец, – в чем я не вижу надобности, в особенности теперь, когда я желаю быть один, то прошу вас объяснить, что вам угодно.

– Из этого вы все узнаете, – отвечал Аллан, подавая письмо Максвела. – Как бы вы ни назывались, но я убежден, что оно адресовано вам.

Редгонтлет повертел письмо, прочел, осмотрел конверт и сказал строго:

– Печать, сударь, сломана. В таком ли она положении была, когда вы его получили?

– Нет, печать была цела, когда мистер Максвел отдал мне письмо.

– И вы осмелились распечатать письмо, адресованное на мое имя?

– Я никогда не распечатывал чужих писем, – отвечал Аллан, – не из боязни кого бы то ни было, а из уважения к себе.

– Хорошо сказано, господин адвокат, а между тем я подозреваю, что вам известно его содержание.

– Да, я слышал, как его читали, и содержание его очень удивило меня.

– Мне кажется, что это все равно, как если бы вы и сами распечатали его. Я считаю себя вправе не входить в дальнейший разговор с посредником, заслуживающим так мало доверия. Если ваше путешествие не достигло цели, то вы сами виноваты.

– Позвольте! Содержание этого письма мне известно без моего согласия. Я могу даже сказать, против моей воли, ибо господин Бонавентура…

– Кто? – спросил встревоженный Редгонтлет, – кого вы назвали?

– Отец Бонавентура, кажется, католический священник, которого я видел у мисс Артуре в Файрлэди.

– Файрлэди! Мисс Артуре! Католический священник! Отец Бонавентура! – воскликнул Редгонтлет, повторяя слова Аллана в крайнем изумлении. – Возможно ли, чтобы человеческая дерзость могла простираться до этого? Прошу вас, скажите мне правду. Мне чрезвычайно важно знать, не сказку ли вы мне повторяете. Вы юрист и знаете, какому риску подвергается католический священник, рвение которого к своим обязанностям приведет в эту кровожадную землю.

– Да, я юрист, – отвечал Файрфорд, – и поэтому-то важно быть уверенным, что я не шпион и не доносчик. Но вот вам доказательство, что я видел отца Бонавентуру.

И Аллан подал известное письмо, наблюдая, какой оно произведет эффект.

Редгонтлет после внимательного прочтения пробыл минуты две-три в глубокой задумчивости. Он сделал знак Кристелю, который, должно быть, понял его и в сопровождении двух человек приблизился к Файрфорду.

Но в эту минуту в доме послышался сильный шум, оттуда выскочил Питер Пибль, преследуемый Нанти Эвортом с саблей наголо и добрым квакером, который для предохранения других от несчастья не колебался сам подвергнуться опасности.