Опасный мужчина - [21]

– Что? – Потрясенный Энтони уставился на нее. – Да как вы смеете…

– Я не из трусих, лорд Нил, – проговорила Элеонора, опершись руками о столешницу. В ее голубых глазах светился вызов, и даже сама поза была воинственной. – Разве вы не знали? Я эксцентричная американка, не имеющая представления о приличиях, и так называемые правила меня не волнуют. Я появляюсь на людях без сопровождения. Распоряжаюсь своей жизнью и деньгами без мужской указки. Могу поехать куда и когда пожелаю, ни перед кем не отчитываясь. Вашей злостной клеветой меня не сломить, милорд. Я не сбегу, рыдая, только оттого, что меня не принимают в доме какого-нибудь напыщенного аристократа. Деньги Эдмунда вы не получите!

К немалому удивлению Элеоноры, ее противник издал резкий, отрывистый смешок:

– Вы с ума сошли. Я покушаюсь на деньги Эдмунда? Сразу видно, что вы меня совсем не знаете.

– Заблуждаетесь, милорд, – отрезала Элеонора. – Я вас вижу насквозь. Деньги – единственное, что вас интересует. Вы являетесь ко мне, только если желаете обсудить финансовые вопросы. В первый раз вы намеревались расстроить наш с Эдмундом брак, потому что боялись – теперь его деньги достанутся мне, а не вам и его матери. Вам и в голову не пришло подумать, что лучше для Эдмунда. Единственное, что вас беспокоило, – денежная сторона вопроса. Вы никогда не выказывали ему привязанности, племянник вас не интересовал. А теперь вы объявились снова, потому что недовольны решением Эдмунда относительно наследства. Что-то я не вижу, чтобы вы сильно горевали после его смерти.

– Вы понятия не имеете, что я чувствую, – напряженно выдавил Энтони.

– Тогда почему же вы ни разу не навестили Эдмунда перед отъездом в Италию? Уверена, его бы это очень порадовало. Уж не знаю за что, но Эдмунд вас любил. Доверял вам. Даже как-то сказал, чтобы я обращалась к вам, если понадобится помощь. – Губы Элеоноры искривились в горькой усмешке, и она прибавила: – Я не говорила ему, что вы – последний человек, которого я попрошу помочь.

Слова Элеоноры ранили Энтони будто острый нож. Он понимал, что это глупо – она говорит так просто из неприязни. Не из-за чего удивляться, и тем более расстраиваться. Ведь их антипатия взаимна. Возможно, Энтони и чувствует к ней чисто плотское влечение, но как человека он ее презирает.

– Я не приходил к Эдмунду сюда, потому что не желал видеть вас вместе, – честно ответил он, отрывисто роняя слова. – Я виделся с ним в клубе.

– Ах вот как. Понимаю. Вы избегали только меня. Разумеется.

Элеонора отвернулась, удивленная тем, что его слова так сильно ее задели. Ничего странного тут нет, сказала она себе. Ведь этот человек ненавидит ее.

– Единственное, о чем я тревожился, – это благополучие Эдмунда, – напряженно продолжил Энтони. Он заметил обиду на лице Элеоноры, но решил не обращать внимания. – Вам кажется, будто вы меня раскусили, но на самом деле вы меня совсем не знаете.

– А вы, сэр, совсем не знаете меня, – тут же ответила Элеонора, гордо подняв голову.

– Может, вас я и не знаю, – произнес Энтони с неприятной резкостью в голосе. – Зато встречал достаточно женщин вроде вас. Мне прекрасно известно, как такая привлекательная особа может обворожить мужчину. Настроить его против близких. Перевернуть его мир с ног на голову так, что он забывает обо всем, кроме нее. – Энтони не сводил глаз с ее лица и шагнул ближе, будто под воздействием собственных слов. Энтони заговорил тише, почти ласково: – Я знаю, как вы можете свести мужчину с ума одной улыбкой… И, жаждая прикоснуться к вам, обладать вами, он будет готов на что угодно.

Элеонора будто приросла к столу, не в силах ни пошевелиться, ни заговорить – его голос с хрипотцой пригвоздил ее к месту. Когда Энтони подошел ближе, она запрокинула голову и поглядела на него снизу вверх. В глазах Энтони пылала ненасытная жажда, и такая же жажда пробудилась в Элеоноре, заполнив все ее существо жаром и томлением.

– И тогда мужчина бросается в омут с головой, – говорил между тем Энтони, не сводя с нее глаз. Он нагнулся к Элеоноре и произнес: – Ему безразлично все остальное. Для него существуете только вы, ваши манящие губы, бархатная кожа…

Тут Энтони опустил голову и поцеловал ее. Элеонора инстинктивно привстала на цыпочки и потянулась ему навстречу. Губы у Энтони были мягкие и горячие, и от одного их прикосновения внутри запылало желание. Она впилась в его губы, сгорая от страсти. Ничего подобного она раньше не чувствовала. Энтони обхватил ее, прижав к своей сильной мускулистой груди. Контраст между его твердостью и ее собственной женственной мягкостью пробудил в ней доселе неведомые чувства.

Груди ее болезненно набухли, соски напряглись, внизу живота бушевало пламя. Ни один мужчина не целовал ее с таким пылом, используя и зубы, и язык. Ни один не осмелился бы на такое. Раньше Элеонора считала, что влечение ей чуждо, но теперь ее будто накрыло с головой. Она трепетала, прижавшись к нему, и жаждала большего.

Вдруг Энтони резко отпрянул, стремительно опустив руки. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, настолько ошеломленные, что не могли ни заговорить, ни пошевельнуться. И тут Энтони снова схватил ее за плечи и притянул к себе. В его страстном взгляде Элеонора разглядела решимость. Но она стояла неподвижно – Элеонора опомнилась, и обида с гордостью не позволяли ей ответить на его призыв.