Опасный маскарад - [67]

– Неизвестный! – ахнула Летти и задрожала от восторга. Она испытывала одновременно облегчение и странное тепло в сердце, ранее неведомое ей.

– Руки вверх! – Голос был резкий и повелительный.

Мэркхему ничего не оставалось, как поднять руки над головой. В душе он проклинал все – ограбление означало не только задержку, но и потерю всех денег, которые были при нем.

– Мадам, – юноша обратился к Летти. – Будьте любезны, достаньте пистолет из кармана джентльмена.

Летти встрепенулась. Он говорил с ней так, будто не знает ее, значит, и она не должна подавать виду. О, вот это действительно романтическое приключение! Спасение, о котором она не могла и мечтать. Летти откинула плащ и дрожащими руками, но с решительным видом ощупала ближайший карман Мэркхема. Он был пуст. Она протянула руку к другому карману, стараясь не заслонять пистолет незнакомца.

Ее пальцы нащупали рукоять пистолета. Летти слышала тяжелое дыхание мистера Мэркхема и ощущала его бессильную ярость. Она чуть не засмеялась, хотя у нее от волнения пересохло в горле, и вытащила оружие.

– Он у меня, сэр!

Белые зубы сверкнули в улыбке:

– Браво, мадам! Не выпускайте его из рук. Сэр, соблаговолите выйти из кареты.

Храпящую лошадь осадили. Незнакомец ловко перегнулся в седле, опустив уздечку, и распахнул дверь кареты. Летти сидела с пистолетом в руке, целясь в мистера Мэркхема. Глаза ее сияли, губы были решительно сжаты. Мистер Мэркхем бросил на нее взгляд, надеясь вырвать оружие, но потом решил не рисковать. Он спрыгнул на землю, и в тот же миг Неизвестный легко соскочил с седла. – Ты, проклятый разбойник! – взорвался мистер Мэркхем. – Клянусь Богом, я тебя отправлю на виселицу! А вы, трусы, дурачье, чего не стреляете? – Он со злостью глянул на кучера и слугу на козлах и тут же понял причину их оцепенения. Никто из них, по-видимому, не пострадал, но оба сидели, прижавшись друг к другу, не сводя глаз с длинного дула пистолета, нацеленного на них. Пистолет держал в руке второй всадник. Ездовой тоже замер, насколько позволяла ему волнующаяся лошадь; взгляд его был неподвижен, как и у его товарищей. На дороге валялся тяжелый мушкетон: очевидно, у него не было времени выстрелить, и он сразу бросил свое неуклюжее оружие. Второй всадник тоже был в маске и широком плаще. Летти метнула на него взгляд, но увидела только решительный подбородок и крепкую фигуру. Казалось, он всецело занят слугой и кучером.

Неизвестный сбросил плащ.

– Какая неблагодарность! – издевательски произнес он, глядя на мистера Мэркхема. – Но я великодушен: я предлагаю вам бой, честный поединок, хотя мог бы застрелить вас как собаку – вы этого достойны! Ну-ка, где ваша шпага, сэр? Луна светит, а свидетелей достаточно!

– Сражаться с проклятым головорезом? – вскричал Мэркхем. – Да будь у меня трость, вам бы пришлось отведать ее!

Неизвестный весело рассмеялся.

– Мне? В самом деле? Мадам, держите его под прицелом!

– Я так и делаю! – крикнула Летти, еще крепче сжимая пистолет.

Оружие Неизвестного полетело в сторону вместе с его плащом. За ними последовала гладкая кожаная куртка и ножны.

– Подходите, сэр, ну же. Неужели вы не хотите сразиться за свою даму и за свои деньги? Или я смогу ободрать вас как липку? Что, неужели мне придется назвать вас трусом?

Он сбросил с себя тяжелые сапоги для верховой езды и элегантный расшитый жилет. Юноша стоял в лунном свете: ловкая фигура в белой рубашке, со светлыми волосами, схваченными на затылке, и в черной бархатной маске, скрывающей половину лица. Обнаженная шпага была у него в руке, он взмахнул ею, и сталь блеснула под луной.

– Честная дуэль, сэр, – а ведь вы крупнее меня! Только сердце куриное! – Он снова засмеялся: – Если я убью вас, леди будет свободна, но если вы убьете меня, вам достанется все! Ну? Ограбить мне вас или скрестим шпаги? Выбор за вами.

– Ты убьешь меня, презренный гном?! – загремел Мэркхем. – Это ты собираешься драться? Жить, что ли, надоело? Летти, подайте мне шпагу, быстро! Клянусь небом, я тебя проучу, наглый щенок! – Он сбрасывал с себя куртку под аккомпанемент собственных выкриков и под конец освободился от туфлей.

Неизвестный побежал к отрытой двери кареты и протянул руку за шпагой. На мгновение он разжал пальцы, чтобы Летти могла видеть кольцо.

– Я знаю! О, я знаю! – прошептала она, глядя в лицо, которое являлось ей в каждом сне. – Убейте его, ради Бога, о, убейте!

– Обещаю, – ответил он и принял клинок из дрожащих рук девушки.

Мистер Мэркхем наконец был готов к бою и вырвал свою рапиру из рук Неизвестного.

– Сам напросился! – прорычал он. – Еще пожалеешь, да поздно будет. Я со шпагой не шучу! К делу!

Последовал кратчайший обмен приветствиями, и клинки со звоном встретились. Мэркхем сделал выпад в квартре. У Летти на мгновение упало сердце, и она зажмурилась, но тут же снова открыла глаза и увидела, что Неизвестный ловко отступил.

Над вересковой пустошью стояла мертвая тишина, слышался только лязг стали. Не было видно ни одного движения, только две тени на траве сражались не на жизнь, а на смерть. Вся сцена была залита ярким лунным светом, а контрастирующая с ним тьма придавала картине какую-то нереальную призрачность, в которой сверкали серо-голубые клинки. Лунный свет серебрился на светлых кудрях Неизвестного и на темных волосах Мэркхема.