Опасный маскарад - [16]

— Однако, сеньор Колдуэлл, вы с ней вальсировали слишком долго. — Лицо ее при этом сохраняло несколько напряженное выражение.

Когда Никола наконец отошел, Лора спросила, почему она так его назвала, ведь его фамилия — Альварес!

— Ты права, — улыбнулась Карлотта, — но по существующей у испанцев традиции к человеку можно обратиться как по фамилии его отца, так и по фамилии матери.

Лора нахмурилась, пытаясь вспомнить, где она слышала фамилию Колдуэлл раньше. Карлотта пришла ей на помощь:

— Ты могла знать его по Новому Орлеану!

Лора вспомнила дуэль в Дубовой роще между суровым и мрачным незнакомцем и Жильбером Розьером, ее учителем фехтования. Тогда победил Никола, скандалист и жуир, соблазнивший племянницу губернатора и убежавший от нее прямо во время обряда бракосочетания. Так вот с каким мерзавцем ее свел злой рок — с буйным бретером и бессовестным донжуаном, наверняка имеющим с полдюжины внебрачных детей.

Но его обманутую невесту Сесиль Лоре совершенно не было жаль. Высокомерная и избалованная, она всегда вызывала у нее отвращение. Лора подавила улыбку и стала высматривать в толпе Никола-Кейда Колдуэлла — мужчину, который странным образом овладел ее мыслями до конца бала.

Он же вел себя так, словно забыл о ее существовании: беззаботно танцевал с другими симпатичными юными дамами, шутил и что-то нашептывал им на ушко, заставляя краснеть и заливаться звонким смехом. К величайшей досаде Лоры, он ни разу не взглянул в ее сторону, тем самым все больше убеждая ее во мнении, что судьба столкнула ее с редкостным негодяем.

Наконец Филипп заявил, что пора возвращаться домой, и Лора вздохнула с облегчением. Фиеста, похоже, затягивалась до утра, однако она покидала ее без всякого сожаления. Всю дорогу до усадьбы отца Лора молча смотрела в окно кареты на темные окрестности, посеребренные лунным светом. Карлотта пару раз покосилась на нее, однако воздержалась от вопросов.

Уже лежа в кровати, Лора пришла к выводу, что Кейд ее заинтриговал только своей порочной славой. И еще — благодаря его возмутительному свойству совершенно не заботиться о том, что о нем думают другие. Исключение он делал, пожалуй, только для себя.

Впрочем, с тяжелым вздохом решила Лора, для нее он не имеет никакого значения, поскольку вряд ли они с ним увидятся снова в скором времени. Разве что случайно на каком-нибудь общественном собрании. Да и тогда она постарается показать ему свое презрение, поскольку обижена его бесчувственностью и высокомерием.

Вспомнив о поведении Кейда на балу, она от злости даже стукнула кулаком по одеялу, которым накрылась. Нет, такой холодный расчетливый тип, который привык всегда получать то, к чему стремится, никак не мог стать ее героем. И тем не менее ему удалось разжечь в ней потаенную страсть, от которой ей самой становилось жутковато.

Лора плотнее укуталась в одеяло и вскоре уснула.

Глава 3

Разговор Никола Альвареса-и-Колдуэлла с его дедом нельзя было назвать приятным. Старый дон метал громы и молнии, с каждой минутой все сильнее возмущаясь. Он то принимался энергично расхаживать по кабинету, то останавливался перед резным письменным столом, то подходил к своему беспутному внуку и кричал, тряся указательным пальцем у него перед носом:

— Да как ты посмел оскорбить дочь моего друга! О чем ты думал, приглашая на торжество одну из своих путан!

— Двух путан, — поправил его обнаглевший внук. — Розу и ее подружку.

— Не сметь мне дерзить! — взвизгнул старик, стиснув пальцами рукоять кнутовища, и вытаращил на негодника покрасневшие от гнева глаза.

Кейд невозмутимо выдержал испепеляющий взгляд деда и с печальной ухмылкой заметил:

— Но ведь ничего страшного не случилось, дедушка!

Дон Бенито выпятил грудь, прокашлялся и, глубоко вздохнув, с прежним пылом заорал:

— Нет, случилось! Ты оскорбил своим легкомысленным поведением честь нашего дома! Ты опозорил своим беспутством память о наших доблестных предках! А чего стоят все прочие твои выходки во время многолетнего отсутствия! Я наслышан о некоторых из твоих «подвигов», Никола, и должен тебе сказать, что меня от них тошнит!

Кейд присел на дубовый письменный стол и скрестил руки на груди. Подобные сцены были не единичными. Дед тщетно пытался приучить его к дисциплине с юных лет. Но ни бесчисленные нотации, ни порка, ни отправка непокорного внука на учебу за границу не смогли изменить его в лучшую сторону. Он вырос, но остался все таким же неисправимым негодником. Дед, однако, не мог смириться с ужасным поведением внука. Он все еще надеялся наставить его на путь истинный.

— Я видел, как ты флиртовал с племянницей алькальда, — рявкнул дон Бенито. — Как такое могло прийти тебе в голову?

— А что мне оставалось делать, если она сама не отпускала меня от себя ни на шаг? — пожал плечами Никола.

Ответ внука переполнил чашу терпения. Дед в сердцах хлестнул кнутом по столу и закричал:

— Ты понимаешь, чем это для тебя чревато? Или ты думаешь, что алькальду неизвестно, кто обхаживает его племянницу? Может быть, ты считаешь его дураком, который молча стерпит, что сеньорита Наварро спит в твоей постели?

Кейд опять передернул плечами.