Опасный контракт - [45]

— Смотрю. Кстати вон, прямо по курсу, бритва. И хрустальный шар под ней. Ого! Смотри! Синий!

— И что это значит?

— А кто его знает? Может, не только рак лечит, а ещё и мёртвых поднимает. От куда я знаю? Но то, что я ещё не слышал про синие шары, это точно. Значит, дорогой.

— Осторожнее. В бритву не влети.

— Обижаешь. Вот так, осторожненько. Дайка мне свой контейнер. Вот и всё, — довольно пыхтел Сержант, закручивая контейнер.

— Ну ты и маньяк по артефактам! — засмеялся Хром, глядя на счастливое лицо Сержанта.

— Да я столько артов со времён своего прибытия сюда не видел! А тут вообще, идёшь и как в лесу грибы собираешь.

— В аномалию не влети, грибник.

— Точно! Чуть в мясорубку не вляпался.

— Так, давай посерьёзнее. А то действительно, развеселились тут, как два дурачка.

Осторожно обкидав камнями мясорубку, обошли её и уже собрались уйти дальше, как услышали неподалёку слабый человеческий голос.

— Показалось, что ли? — потряс головой Хром.

— Нет. Я тоже слышал.

— Эй! Помогите! — раздалось из-за куста колючей сирени.

— Прикрой! — бросил Хром Сержанту, — пойду гляну.

— Сержант приложил автомат к плечу и стал контролировать сектора, давая напарнику возможность посмотреть, кому понадобилась помощь.

За кустом сидел оборванный, грязный измождённый мужик. Невидящими глазами он шарил вокруг и шептал пересохшими губами только одно слово: «Помогите». Что-то в облике незнакомца показалось знакомым и сталкер пригляделся повнимательнее.

— Сержант! Глянь, какой сюрприз нам Город подсунул! — позвал он напарника.

— Что там? — высунулся Сержант.

— А ты посмотри. Неужели не узнаёшь?

— Погоди. Что-то знакомое. Ух ты ж! Неужели Пингвин!

— Собственной персоной.

Пингвин, услышав своё имя, пришёл в себя и глянул на сталкеров более осмысленными глазами. Перед ним стояли двое в крутейшей натовской броне. На какой-то миг ему показалось, что он опять лежит раненный на берегу Баренцева моря. А на берег высаживается точно в такой же броне американский десант. Вот только лица у этих американцев больно знакомые.

— Вы! — округлив от удивления глаза, наконец узнал сталкеров он. — Но как? Вы же погибли там, в поле аномалий.

— Мы не погибли, — ответил Хром, глядя на эти жалкие остатки когда-то грозного и самоуверенного Пингвина. — Нас спас Город.

— А меня он убил. — наёмник показал на молодые ростки тополя на своём теле. — Хищный тополь. Вляпался. Ты оказался прав. Город живой. И он наказал меня. Только одного не могу понять, почему так! Почему Тарана, Штыря, Краба, Глюка, Винта, Сэма, Змея просто зажарили, а меня вот так? Раньше я считал, что смерть в огне самая мучительная. А теперь я о ней мечтаю. И пусть меня зажарят. Лишь бы вот так не мучиться.

Хром смотрел на наёмника. А тому было больно. Очень больно. Тело, конвульсивно трясущееся при очередном приступе, бледное лицо, испарина на лбу и глаза. В его глазах просто плескалась мука.

— Знаешь, Пингвин, я не знаю, как умерли твои друзья, но подозреваю, что их смерть была, хоть и мучительной, но достаточно быстрой. Город наказал их за то, что они подонки. За это он их убил. А ты — хуже. Ты не просто подонок. Ты предатель. Ты предал тех, с кем делил кусок хлеба, тех, кто прикрывал тебе спину и кому прикрывал спину ты, тех, с кем плечом к плечу ты прошёл через половину города. И ты предал, не моргнув глазом. Так, походя, словно окурок выкинул. Поэтому Город тебя наказал таким образом.

— А ты изменился, Хром. Стал другим. И ты, Сержант.

— Меня изменил Город.

— Слушай, Хром, — задыхаясь от боли проговорил Пингвин, — между нами было всякое. Но, прошу, выполни одну мою просьбу.

— Какую?

— Убей меня. Не могу больше терпеть. Убей. Один единственный выстрел. Умоляю.

Хром поднял автомат, прицелился в голову наёмнику и, вдруг, опустил оружие.

— Нет, я не убью тебя. Город избрал тебе наказание, а я не могу пойти против его воли.

— Убей! Умоляю! Жалко тебе патрона? Убей ножом. Но только убей!

— Нет. Желаю тебе в аду расторопных кочегаров, Пингвин, — Хром отвернулся и зашагал прочь.

— Сержант, ты же не веришь во всю эту хрень! Ты же цивилизованный человек! Убей хоть ты!

— Прости, Пингвин. Я верю Хрому. Раз он говорит, что нельзя, значит нельзя. И ещё, тебе это не понадобиться, — сталкер сноровисто снял с руки наёмника детектор аномалий. — Прощай.

Сержант повернулся и стал догонять напарника, цепляя на ходу детектор аномалий себе на предплечье рядом с пультом управления. А вслед им неслись мольбы и проклятья, пока не затихли, заглушаемые расстоянием.

До многоэтажек добрались ближе к вечеру и сразу принялись искать место для ночлега. Внимание привлекла пятиэтажка, стоящая немного особняком. Неплохое место, да и простор для наблюдения. Двери в подъезде все присутствовали, так что с этих проблем не возникло. Заняли одну из квартир на втором этаже. В комнатах царил относительный порядок. Конечно, чувствовалось, что здесь не один десяток лет никто не живёт. Но не было следов спешных, панических сборов. Казалось, что хозяева просто вышли когда-то, да так и забыли вернуться. Заклинили дверь, поужинали и Сержант отправился на боковую, а Хром остался на посту. В темноте, в здании напротив вдруг загорелось одно из окон. Задвигались в освещённом прямоугольнике окна тени. Наверное, если бы здание стояло ближе, можно было бы услышать музыку, или голоса. Тени явно ругались. Бурная семейная ссора. Вон, кажется, женщина. Что-то кричит, размахивает руками. А та тень, наверное, мужчина. Что-то пытается сказать, успокаивает. Вот протянул руки, прижал её к себе. Гладит по волосам и обнимает. Вроде, помирились. Свет в окне погас. Спать пошли, наверное. После того, как они с Сержантом попали вот так на празднование Нового Года, такие хронокапсулы уже не внушают иррациональный ужас, а, скорее навевают лёгкую ностальгию. Вроде, как тоску по той жизни, жизни, которой никогда не жил.