Опасный искуситель - [49]

Уши викария слегка покраснели.

– Девочка не так глупа, чтобы думать, что она знает, что мне нужно, не то что некоторые.

Миссис Бердсли усмехнулась.

– Все знают, что для тебя лучше, только не ты.

– А ну-ка оба замолчите, – смеясь, прикрикнула Корделия. Она взяла под руку миссис Бердсли, успешно отвлекая ее внимание от викария. – Гонорина, позволь мне представить тебе… – глаза Корделии вспыхнули ярче, когда она перевела свой взгляд с лица женщины на лицо Себастьяна.

Когда миссис Бердсли обратила свой взор на Себастьяна, он понял, что эта женщина будет куда более ярой защитницей добродетели Корделии, чем ее отец. Хотя он и уговаривал себя, что все это к лучшему, однако не находил приятным то, что эта дама может встать между ним и Корделией.

– Позволь мне представить нашего компаньона… Себастьяна Кента, герцога Веверли. – В глазах Корделии блеснула веселая искорка: – Лорд Веверли, а это самый дорогой и верный друг моей матери… миссис Гонорина Бердсли.

Себастьян глянул на Корделию, но по ее лицу нельзя было понять, что же явилось причиной такого веселья. Затем он взглянул на миссис Бердсли и поднес к губам ее руку, встретившись глазами с ее взглядом.

– Большая честь для меня, – пробормотал он, пытаясь угадать, что кроется за этим взглядом.

– Да что вы, – произнесла она, отведя наконец глаза от собственной руки, – это для меня огромная честь, ваша светлость. Боюсь, вы застали меня врасплох. Вы давно из дома?

Он вопросительно посмотрел на нее, затем выпустил из своих рук ее руку.

Викарий пояснил:

– Во всей Северной Англии не найдешь человека более осведомленного, чем Гонорина. Несомненно, она удивлена, увидев вас здесь, а не в Индии. – Он повернулся к миссис Бердсли, чье лицо уже заливала краска. – Не ты ли в последнем письме сообщала нам о том, где пребывает его светлость?

– Отец, веди себя прилично, – укоряла его Корделия, хотя глаза ее блестели. – Ты выдаешь все секреты Гонорины.

Себастьян улыбнулся ошеломленной миссис Бердсли, хотя ему было интересно, что же, собственно, знала эта дама о нем и делах его семьи. Надо будет ему обратиться к Корделии, чтобы выяснить, какие еще сплетни известны вдове. – Я польщен, что в своих письмах вы упоминаете мою скромную персону, и смею надеяться, что только с лучшей стороны.

Миссис Бердсли посмотрела на викария испепеляющим взором, затем натянуто улыбнулась Себастьяну:

– Уверяю вас, лорд Веверли, что, несмотря на то, что сказано Освальдом, я никогда ничего плохого не говорила ни в ваш адрес, ни в адрес вашей семьи.

– Никто и не сомневается в этом, – вмешалась Корделия. – Гонорина упомянула ваше имя только потому, что я сообщала ей о делах, которые имею с вашим братом. В устах моего отца все это звучало чудовищно, но в самом деле это пустяки.

Миссис Бердсли вздохнула.

– Освальд всегда был груб и нетактичен. Я и понять не могу, как ему удалось воспитать такую чудесную дочь.

– Я уверен, преподобный Шалстоун и не думал никого обидеть, – сказал примирительно Себастьян, обращаясь сразу и к Корделии, и к ее отцу, которые с удивлением смотрели на него.

Последние несколько дней его сильно раздражал характер викария, сейчас настала пора расположить к себе старика, иначе он совсем откажется участвовать в их плане. Он уже, похоже, расквитался с викарием, и для упрочения позиций неплохо было бы сыграть на добрых чувствах старика. Да и то, что тот в последнее время не пил, делало его все более раздражительным, и проблем с ним по-прежнему хватало.

– В конце концов все это не столь важно, – сказала миссис Бердсли, взмахнув рукой в элегантной перчатке. Она уже вполне овладела своими чувствами, чтобы пустить в ход ослепительную улыбку хозяйки дома, умеющей выйти из положения. – Я счастлива видеть всех вас в моем доме, и даже необузданный темперамент Освальда не омрачит моей радости. – И она похлопала Корделию по руке. – Пожалуй, я не слишком внимательна. Будьте добры, проходите в гостиную, можете там подкрепиться. Вы весь день в дороге и, видимо, сильно утомлены.

– А как же твой вечер? – спросила Корделия.

– Ничего страшного, – и миссис Бердсли жестом пригласила всех в соседнюю комнату. – Эти люди бывают у меня каждую неделю. Собираются, чтобы послушать последние сонаты, – и она гордо улыбнулась. – Все знают, что у меня бывают только лучшие музыканты, и когда я устраиваю музыкальные вечера, приходят все.

– Я, право же, сожалею, что мы вот так без предупреждения, – извинялась Корделия. – Я и не думала, что у тебя гости.

Они вошли в гостиную, убранство которой было столь же безупречно, как и прихожей.

Миссис Бердсли покачала головой.

– Не беспокойся об этом.

Подозвав к себе слугу, она велела принести горячие напитки и приготовить легкий ужин. Себастьян и Корделия слегка нахмурились, услышав, как хозяйка велела приготовить пунш и подать его с кофе, но ничего не сказали. Себастьян украдкой взглянул на викария, но тот сохранял невозмутимое выражение лица.

Закончив отдавать распоряжения, миссис Бердсли пригласила всех сесть и сама устроилась на роскошном диване возле Корделии.

– А теперь расскажи мне начистоту, почему вы с Освальдом оказались в Йорке. – И, подарив герцогу очаровательную улыбку, прибавила: – А также и ваш замечательный спутник.