Опасный денди - [34]

Не вызывало сомнения, что весь бомонд считал Браммеля деспотом.

Его соперники завидовали ему и постоянно нападали на него, всячески высмеивая и оговаривая. Но главным оружием Красавчика Браммеля была шутка и точно рассчитанная дерзость.

Он выражал свое мнения по любому поводу, но его замечания главным образом касались одежды, в чем он был действительно непревзойденным специалистом. Не один раз он повергал наследника престола в глубокое отчаяние своими едкими высказываниями о туалетах его королевского высочества.

Пройдя в кабинет Джорджа Браммеля, лорд Доррингтон обнаружил, что в это утро хозяин пребывает в отличном расположении духа и лучезарно улыбается собравшимся вокруг него гостям, среди которых были и принц Уэльский, и лорд Олванли, и лорд Ярмут.

Когда лорд Доррингтон появился в дверях, лорд Бедфорд как раз интересовался мнением Красавчика Браммеля по поводу его сюртука.

Браммель, волосы которого были уложены парикмахером так, чтобы создавалось впечатление, будто их разметал ветер, встал и изучил его светлость сначала спереди, а потом, развернув его, сзади.

- Бедфорд, — наконец с упреком произнес он чуть не плача, — ты на полном серьезе называешь это тряпку сюртуком?

Лорд Доррингтон давно подозревал, что долгие часы, которые Красавчик Браммель проводил перед зеркалом, были скорее данью сложившемуся образу. Никто лучше этого честолюбивого молодого человека не представлял важности образа, поэтому использовал его с максимальной выгодой для себя. Он создал о себе легенду, и поэтому ему приходилось почти ежедневно придумывать собственные правила и давать различные указания в области моды, чтобы поддерживать интерес своих современников.

В это утро Красавчик Браммель изобрел новый галстук, который вызвал целую бурю комментарий.

Его недавнее появление в накрахмаленном галстуке, также его изобретении, стало настоящей сенсацией. Незначительные вариации длины и ширины галстука держали всех щеголей в постоянном напряжении, так как они боялись отстать от моды.

Последнее произведение Красавчика Браммеля оказалось очень замысловатым, и он признался, что еще не дал ему названия.

— Надо придумать что-нибудь веселое и броское, — сказал лорд Олванли.

— Почему бы не назвать его "Молодой лебедь"? - предложил лорд Ярмут. Он на секунду задумался, потом торжественно продекламировал:

И галстук его, засверкав серебром, Сравниться мог только лишь с нежным пером Изящного лебедя...

— Великолепно! — воскликнул принц. - Я преклоняюсь пред тобой, Ярмут.

— С каких это пор ты увлекся поэзией? — удивился лорд Олванли. — Наверняка на тебя подействовала та темноглазая прелестница, с которой я видел тебя вчера вечером.

— Вовсе нет! — запротестовал лорд Ярмут, но все встретили его слова дружным хохотом.

Обсуждение одежды, видов спорта и особенно шансов их лошадей на победу продолжалось почти до обеда.

Когда принц Уэльский объявил о своем намерении обедать у Красавчика Браммеля, лорд Доррингтон предложил лорду Олванли отправиться к Уайту.

Они сели за свой столик и углубились в спор о достоинствах серебра, которое лорд Олванли приобрел для своего родового поместья. Вскоре в дверях обеденного зала появился лорд Уорчестер и сразу же направился к ним. Однако их удивило, что он внезапно замер на полдороге и повернулся, как будто собрался сесть за другой столик.

Лорд Олванли изумился до глубины души.

— Что случилось с Уорчестером? — спросил он.

— Возможно, он решил, что мы уже пообедали, — предположил лорд Доррингтон.

Он подал знак официанту, чтобы тот принес им по стакану кларета.

— Но он всегда садился с нами, — недоумевал лорд Олванли.

— Вероятно, у него плохое настроение, — ответил лорд Доррингтон. — Полагаю, его увлечение Гарриэтой Уилсон, с которой почти все из нас познакомились в свое время, закончилось.

— Она обошлась ему в кругленькую сумму, которой, кстати, у него не было, — заметил лорд Олванли.

Лорд Доррингтон оглядел зал, и ему показалось, что лорд Уорчестер намеренно избегает смотреть на него.

Взяв стакан с вином, он обратился к лорду Олванли:

— Если Магомет не идет к горе, тогда гора должна идти к Магомету. Давай выясним, что у Уорчестера на уме.

Лорд Доррингтон пересек зал и сел за столик лорда Уорчестера.

— Мы беспокоились за тебя, — сказал он. — Кажется, ты решил игнорировать нас, а нам это не нравится.

Секунду лорд Уорчестер сурово смотрел на него, а потом, будучи не в силах выдержать паузу, проговорил:

— А мне не нравятся твои друзья.

— Какие друзья? — спросил лорд Олванли, подсаживаясь к ним.

- Не твои, — ответил лорд Уорчестер. — Доррингтона.

— Мои? — удивился тот. — Я не помню, чтобы в последние несколько дней у меня появились какие-то необычные знакомые.

Лорд Уорчестер с грохотом опустил нож и вилку.

— И после того, что я рассказал тебе об этом негодяе принце Ахмади,— возмутился он, - ты принимаешься любезничать с ним.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросил лорд Доррингтон.

— Только то, что мне известно о твоем намерении принимать его сегодня вечером в доме Хьюго. Если хочешь знать мое мнение, Хьюго, будь он дома, вряд ли распространил свое гостеприимство на этого человека.