Опасный денди - [21]

Она бросилась в ту сторону. Лакей, ждавший ее в тени дерева, открыл дверцу. Алина быстро вскочила внутрь. Лорд Доррингтон взял ее руки в свои, и она разрыдалась.

— Я спасена! Я сбежала! Я свободна!

Глава 4

Попрощавшись с министром иностранных дел, лорд Доррингтон отправился в клуб Уайта, где еще раньше договорился пообедать с лордом Олванли. Он нашел его светлость за круглым столом в компании лорда Ярмута, лорда Уорчестера и Красавчика Браммеля.

Красавчик Браммель заметил вошедшего лорда Доррингтона и принялся пристально разглядывать его, пока тот шел к столу. Наконец он увидел бриллиантовую булавку в галстуке.

— Я ослеплен, Доррингтон, - с сарказмом проговорил он, прикрыв рукой глаза.

Лорд Доррингтон улыбнулся.

— Я знаю! - воскликнул он. — "Никаких драгоценностей!" — вот твоя знаменитая аксиома, которая запала мне в сердце.

— Никогда не подозревал, что оно у тебя имеется! — съехидничал лорд Уорчестер.

— Уже долгие годы этот вопрос является предметом бурных дебатов, — отпарировал лорд Доррингтон. — Но мы с Браммелем не любим выставлять на обозрение публики, особенно таких, как ты и наш вчерашний хозяин, свои внутренние органы.

— Проклятье! Это уже слишком — сравнивать меня с принцем! — с упреком воскликнул лорд Уорчестер. - Я не принимаю настойку опия и не истекаю кровью из-за ран, нанесенных женщиной!

Он намекал на страдания принца, который вот уже некоторое время упрашивал госпожу Фитцхерберт вернуться к нему.

— Надеюсь, никто из нас не допустит, чтоб его превратили в такую тряпку! - решительно заявил лорд Олванли.— Давайте послушаем, почему Доррингтон разукрасил себя, как набоб, — предложил Красавчик Браммель.

Он, как всегда, был одет просто и скромно, однако во всем его облике чувствовалась неподражаемая элегантность. Благодаря принцу Уэльскому он стал законодателем мод, и с тех пор представления о внешности мужчины претерпели значительные изменения.

"Я хочу увидеть мужчину, который создал себе портного, а не портного, который создал мужчину", — не раз замечал он.

Всегда одевать белоснежную сорочку, носить только хорошо сшитые фраки и сюртуки, ходить в начищенных до зеркального блеска сапогах даже по грязи — таковы были только некоторые его рекомендации. Но больше всего он настаивал на том, что мужчина не должен украшать себя драгоценностями и благоухать духами.

— Сегодня вечером, — ответил лорд Доррингтон, — я встречаюсь с лицом, которое подарил мне эту булавку. Не могу же я показать свою неблагодарность и явиться без нее.

— Эта проблема как раз для тебя, Джордж! — воскликнул лорд Ярмут, обращаясь к Красавчику Браммелю. — Что больше приличествует джентльмену: появиться в строгом наряде, проявив тем самым грубость по отношению к человеку, или позволить себе небольшое отступление от образца совершенства?

Все ждали ответа.

— Истинный джентльмен, — спокойно проговорил Браммель, — не может быть груб, если только это не входит в его намерения.

— Отлично сказано, Джордж! — вскричал лорд Ярмут. — У тебя на все есть ответ.

Лорд Доррингтон заказал обед и включился в общую беседу, которую скорее можно было бы назвать спором по поводу того, какая лошадь выиграет Золотой кубок в Эскоте. Лорд Доррингтон дал своим приятелям вдосталь насладиться обсуждением этого важного вопроса, а потом с непостижимой ловкостью перевел разговор на принца Ахмада.

— Не могу поверить, что тебя заинтересовал этот подонок! — воскликнул лорд Уорчестер, который пришел в ярость от одного упоминания имени принца.

— Он так раздражает тебя? - спросил лорд Доррингтон, удивленный его реакцией.

— Я не очень-то люблю сплетничать о других мужчинах, — ответил лорд Уорчестер. — Ну ладно. На днях я был в Уайт Хаусе.

— Это что-то новенькое! — поддразнил его лорд Олванли.

— Мне очень нравится это заведение! - отпарировал лорд Уорчестер. — Там я подцепил одну маленькую потаскушку. Она оказалась на редкость симпатичной и хитрой.

— Ну, продолжай, — напомнил ему лорд Доррингтон.

— Мы ужинали в одном из кабинетов наверху, — рассказывал лорд Уорчестер, — когда внезапно совсем рядом услышали крик. - Он замолчал, чтобы удостовериться, что все внимательно слушают его. - Я бы не обратил на это внимания, если бы в этом крике не было столько страдания, — с некоторой агрессивностью сказал он. Вряд ли можно ожидать столь жалобные рыдания в Уайт Хаусе.

— Да, наверное! — согласился лорд Ярмут. — Правда, я нечасто бываю в подобных заведениях.

— Ты не совсем точно выражаешься, — с улыбкой заметил лорд Олванли. — Итак, Уорчестер, что же там произошло?

— Я не мог спокойно сидеть, когда рядом кто-то испытывал такие муки, — продолжал он. — Я всегда говорил, что мое доброе сердце когда-нибудь доведет меня до беды.

— Так или иначе — обязательно доведет, — согласился лорд Олванли.

— Короче, я пошел посмотреть, в чем дело, — рассказывал лорд Уорчестер, — и обнаружил девочку. Ей было не больше десяти лет. — Он помолчал. - Очевидно, Ахмади только что ушел от нее. Мне не хотелось бы портить вам обед рассказом о том, в каком она находилась состоянии. Единственно, что я могу сказать, — этот человек гнусный развратник и настоящий дикарь.